Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев

Алена Маслова улыбается и смотрит на свою подругу: — Наташ, тут смертные не верят в твою истинную силу. Настало время продемонстрировать им твой талант во всей красоте, силе и мощи!

— Думаешь? — девушка делает вид что сомневается: — готов ли мир к такому явлению? Не дрогнут ли основы мироздания?

— А у вас тут интересно. — говорит Юля Синицына: — вроде кружка самодеятельности. Теперь понимаю почему в парке нельзя так встречаться. Люди же будут думать, что спектакль ставите или кино снимаете…

— Кстати, к нам в город съемочная группа приехала же. — добавляет Наташа: — будут фильм приключенческий снимать. Что-то историческое… там такие артисты клевые! И костюмы! Пока площадку выбирают…

— Маркова! — закатывает глаза Алена: — хватит в сторону уходить!

— А! Точно! — Наташа тут же входит в свою роль заново: — узрите же смертные силу дедукции и индукции! Вот! — она вскидывает руки и демонстративно медленно достает из-за пазухи небольшой белый квадрат: — та-дам!

— Ты таскала чью-то фотографию у себя на груди? — прищуривается Айгуля: — вот прямо в лифчике? Серьезно, Наташ?

— Я должна была доставать это из декольте. — слегка обиженно говорит Маркова: — я ж не виновата, что я не Валька и декольте у меня толком нет. Я — волейболистка, какое у меня декольте… и вообще, хватит обо мне! Вот! — она кладет черно-белую фотографию на стол. На фото изображен мужчина, средних лет или даже скорее пожилой. Совершенно лысый и с усами, в очках. Одет в твидовый пиджак с галстуком.

— Так ты уже по старым и лысым мужикам пошла от отчаяния. — комментирует Айгуля, разглядывая фотографию: — таскаешь его фото у себя на груди… смело, Маркова, смело. Будешь ему «голландский штурвал» под лестницей делать?

— Ой, замолчи уже, Гулька! Не понимаешь ты ничего! — мотает головой Наташа Маркова: — Алена, скажи ей уже!

— В самом деле, Салчакова, хватит на Наташу давить. В тот раз я еще и не начала с Холодковым встречаться и вообще я Наташку давно простила. Вот Серега — скотина. — Алена грозит в пространство кулаком: — правильно Витька ему в лоб закатал.

— Полищук снова кого-то избил? — наклоняет голову Юля Синицына: — токсичная маскулинность вашего тренера продолжает меня удивлять…

— А он ничего. — говорит Аня Чамдар, взяв фотографию и разглядывая ее в упор: — ну и что, что он старый. Может он секс-гигант? Или что еще… я вообще не осуждаю, хочет Наташка со стариком пехаться, так ее дело. Наташ, а тебя его усы не щекотят, когда целуешься?

— Что⁈ Нет! — Наташа машет руками: — я с ним — нет! Никогда! Вы чего, с ума сошли⁈

— Ты достала из своего лифчика фотографию мужчины, она еще теплая была. — указывает ей Айгуля: — и что мы должны были подумать? Что это твой дядя?

— Это — отец Железновой, дуры! Настоящий отец!

— Что? — Айгуля пододвигается к Ане Чамдар и разглядывает фото внимательней: — но он совсем на себя не похож! Тот, что в зале сегодня был — он же другой. И с волосами!

— Вот именно.

Глава 9

Глава 9

— Мне кто-нибудь объяснит наконец, как это произошло⁈ — Лиза Нарышкина, ученица 8-го «А» класса средней школы номер три города-героя Колокамска — упирает руки в бока: — как такое могло произойти вообще? Мы же с ним договаривались!

— Ээ… — Оксана Терехова оглядывается на своих подруг в поисках поддержки. Но Яна стоит у выхода из беседки, а Инна делает вид что не понимает, о чем речь.

— Я многого не знаю. — говорит Оксана, смирившись с ролью докладчика и ответственного за все плохое в этом мире, включая холокост, геноцид, ядерное оружие и увольнение Поповича из школы. Она разводит руками: — Я слышала что это родители нажаловались на то, что дескать «Виктор Борисович слишком уж запанибрата со школьниками».

— Это все из-за англичанки. — подает голос Инна Коломиец: — директор ей выговор с занесением влепил. За «аморалку».

— Какая «аморалка» еще? — удивляется Нарышкина: — это Альбине-то? Она после того случая с Негативом по школе вся затянутая ходит, даже пуговицы на рубашке не расстегнет.

— Ну… она до этого ходила в «вызывающем виде, порочащем педагогический коллектив». Наверное, это накопительный эффект имеет. Но вообще-то я слышала, что все это не из-за Альбины и ее внешнего вида или там того, что Попович с учениками запанибрата. — говорит Яна, оставляя свой пост у выхода из беседки: — слушайте, а нам точно можно такое? А вдруг кто увидит? И в прошлый раз не очень получилось, в лагере, помните?

— Вот ты, Барыня, совсем ничего не понимаешь. — Лиза садится, но не на скамейку внутри беседки и не на стол, а на перила, которые ограждают беседку и ставит одну ногу рядом со скамейкой: — ничегошеньки. Во-первых, тогда в лагере мы что пили? Бурду какую-то, что Оксанка у отчима стырила и в термосе принесла, а сейчас у нас — вот! — она с гордостью демонстрирует небольшую плоскую стеклянную бутылку в форме фляжки: — настоящее виски! Американское, чтоб вы знали. У отца из бара взяла, все равно не заметит. Такие ковбои носят в кармане джинсов, вот потому такая форма удобная.

— Ни разу виски не пила. — говорит Инна и забирает бутылку у Лизы: — смотри какое красивое…бутылочка словно сувенирная… и на цвет тоже — как карамель. А водка она прозрачная и все. Что же насчет места, Барыня — можешь быть спокойна, наше место. Сюда и не заходит никто почитай, это же не парк. Место глухое, за гаражами и ближе к речке… раньше тут был санаторий для шахтеров, ну когда еще добывали рядом с городом, а потом остались заброшенные здания. — она обвела взглядом окружающий пейзаж.

Беседка, в которой расположились девочки, когда-то была частью благоустроенной территории санатория. Теперь это полуразрушенное сооружение из потемневшего дерева, чьи резные элементы местами обломались или покрылись трещинами. Плющ густо оплел все строение — от основания до самой крыши, превратив беседку в зеленый кокон. Лианы проникли сквозь щели в досках, обвили перила и даже частично закрыли вход, так что приходилось раздвигать листву, чтобы попасть внутрь.

Крыша беседки местами провалилась, и сквозь