Егерь. Вызов - Николай Скиба

Я почувствовал, как напряжение во дворе достигло предела. Толпа жителей притихла, понимая, что присутствует при чём-то важном.

— Максим, — обратился ко мне представитель барона, — скажи честно, а ты знал, что поймал именно этого зверя?

— Конечно нет, — ответил я без колебаний. — Мне не хватает опыта. А люди старосты пытались купить её именно потому, что он им приказал. Я их узнал. Видел в ночь, когда сборщик налогов впервые дал недельный срок. Они работают сообща.

— Понятно, — Всеволод повернулся к Ефиму, и в его голосе зазвучала сталь. — Ты опытный приручитель. Ты не мог не знать, что перед тобой зверь стоимостью в сто золотых. А значит, ты сознательно пытался его украсть. Решил, что можешь распоряжаться Звероловами королевства, а ещё и их питомцами, старый ты дурак⁈

— Но я… я не думал… — лепетал староста.

— Ты не думал? — представитель барона покачал головой. — Парень в восемнадцать лет поймал зверя, которого ты за всю свою жизнь изловить не смог!

— Завтра прибудет лекарь, — широко улыбнулся Барут. — Я уверен, он скажет, что никакой хвори на Максе не было. Уважаемые господа, Ефим подкупил лекаря, чтобы тот выдумал несуществующую болезнь.

Эти слова прозвучали как приговор.

— Знаешь, что скажет барон, — продолжил представитель, — когда узнает, что его староста пытался загубить такой талант? Что вместо того, чтобы поддержать молодого Зверолова, ты клеветал на него, называя больным? Сколько ты всего тут натворил, Ефим? Похоже не просто так поставлял мало питомцев! Да тут нужно как следует разобраться!

Всеволод усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья.

— Господа, умоляю, — Ефим упал на колени, роняя трость. — Дайте мне шанс всё исправить! Я готов…

— Ты готов? — перебил его Всеволод. — А что ты можешь предложить? Свои редкие поставки? Теперь всё выглядит совсем по-другому.

Старика било мелкой дрожью.

— А этот мальчик, — представитель барона указал на меня, — поймал Королевскую рысь. Как я понял, без помощи, без наставника, практически без опыта. И всё это без затрат на эликсиры и всякую охрану, я так полагаю. Очень-очень серьёзные вопросы к тебе.

Тимофей презрительно рассмеялся, глядя на Ефима. Его смех был холодным, полным того особого презрения, которое успешные люди испытывают к мелким мошенникам.

— Жалкое зрелище, — сказал он, качая головой. — Зверолов третьей ступени на коленях. Ты позоришь само звание приручителя. Да ты в этой деревне как лиса, которая охраняет курятник, не правда ли?

Он развернулся к сборщику налогов, который всё ещё сжимал в руках свиток, и спокойно достал кошелёк.

— Один золотой за долг семьи Ольги. Получай.

Он отсчитал золотую монету и бросил её к ногам сборщика.

— Держи свой долг и убирайся. Больше в этом доме тебе делать нечего.

Сборщик поспешно подобрал монету и, не говоря ни слова, поспешил к выходу.

— Замри на месте, сборщик. Я тебя не отпускал, привык слушаться других, как посмотрю? — как ни в чём не бывало сказал Всеволод, и мужик будто врос в землю.

Мать схватила меня за руку, её глаза наполнились слезами облегчения.

— Всё, сынок, — прошептала она. — Всё…

— За двадцать лет торговли я видел не так уж много Королевских рысей. Их, конечно отлавливают, но лично я видел всего трёх. Двух из них приручили легендарные Звероловы, имена которых знает каждый. И вот теперь третью поймал этот юноша, — Тимофей нахмурился и посмотрел на старосту. — А ты, жалкий червь, пытался её украсть.

Виола смотрела на меня со смесью страха, шока и злости словно впервые осознавая, какую силу я обрёл. Словно это именно я виноват во всём, что происходило с её дедом. Варя дёрнула подругу за рукав, что-то шепча на ухо, но девушка не отрывала от меня взгляда.

Представитель барона кивнул.

— Ладно, Ефим, поехали. — Он бросил презрительный взгляд на старосту. — Пора рассказать его светлости обо всём.

И тут произошло то, чего никто не ожидал.

Ефим медленно поднялся с колен. Его лицо больше не выражало мольбы или отчаяния. Вместо этого на нём застыла маска такой неприкрытой ярости, что даже Виола отшатнулась от деда.

— Значит, так, — прошипел он, его голос стал низким и ядовитым. — Годы… годы я строил свою власть, свою репутацию. А теперь этот выскочка всё разрушил за один день. Вы все — деревенщины. Тупые выродки, даже не понимаете, до чего довели! Не понимаете, как я оберегал вас! Не понимаете, не понимаете, не понимаете! ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ МЕНЯ!

Он поднял трость и медленно, угрожающе указал ею на меня.

— Хорошо, мальчишка. Ты доигрался. Остаётся только один путь.

Его глаза горели такой яростью, что даже некоторые жители в толпе отступили.

— Дуэль, — произнёс Ефим тихо, но каждый во дворе услышал эти слова. — Я вызываю тебя на дуэль.

— С радостью, седой, — я лишь сжал кулаки, встречая его взгляд без тени страха.

Лицо Ефима исказилось так, что стало почти неузнаваемым. Жилы на шее вздулись, руки затряслись от ярости.

— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК! — взорвался он, и его голос сорвался на визг. — НИКОГДА НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ «СЕДОЙ»! Во славу короля Алариха, я вызываю тебя на ИСТИННУЮ дуэль!

Эти слова подействовали на толпу как удар молнии. Кто-то ахнул, кто-то попятился. Даже Всеволод резко развернулся к старику, а его лицо исказилось от шока.

— Ты что наделал, безумный старик⁈ — выкрикнул Мастер.

Представитель барона побледнел как мел. По толпе прокатился испуганный гул — люди переглядывались, шептались, многие застыли.

Я почувствовал, как в воздухе повисло что-то нездоровое и зловещее. Словно сама смерть коснулась этого места своим дыханием.

Глава 7

Слова Ефима об Истинной дуэли прозвучали как смертный приговор. Шок от них ударил по толпе физически ощутимой волной. Я видел, как люди отшатывались, словно от вспышки огня, как на лицах проступал животный ужас.

Представитель барона стоял неподвижно несколько секунд, затем тяжело вздохнул и медленно кивнул.

— Я, Николай Остапов, представитель его светлости барона Валентина Красногорского, — произнёс он официальным тоном, который прозвучал как погребальный колокол, — засвидетельствовал вызов на Истинную дуэль во славу короля Алариха.

Каждое слово падало в тишину