Апостол Кармы - Максим Злобин

Страсть там есть, и её сколько хочешь. К тому же дозированная страсть, потенциал которой может раскрываться на протяжении всей жизни — это ведь вообще сказка. И как по мне, это лучший из всех возможных вариантов. А укрощение строптивых, — опять же как по мне, — это чистейшей воды мазохизм. И нужен он в первую очередь тем, у кого в жизни не хватает личной драмы, а мне и так хорошо…

Но!

Внезапно, сразу же после того, как я заговорил о работе, Рыжикова резко нахмурилась и отстранилась. Эмпатии во мне хоть отбавляй, но вот глубоким психологом я никогда не был, и потому сейчас напрочь потерялся.

А что случилось-то? И почему? Единственная моя догадка такова: она думает, что я решил её купить. Или нет? Или да? А если да, то зачем таким изощрённым способом? Нет-нет-нет, тут всё-таки что-то другое.

— Так это что? — наконец сказала девушка, и я заметил, что глаза у неё стали на мокром месте. — Это было собеседование, да?

А я не смог сдержать улыбку. Ути гошпади, ну говорю же — милота. Подумала, что она мне больше интересна как юрист. Ну хорошо, разыграем всё так. И даже врать не придётся.

— Скорее проверка, — ответил я.

— Проверка?

— Ага, — кивнул я. — На человечность.

— Что? — рыжулька отставила слёзы и теперь недоумённо хлопала глазами.

— Ну вот смотри, Ксюш, как получается. Я только что предложил тебе работу по твоему профилю, которую как мы выяснили в Переславле днём с огнём не добыть. Так? Так. А ты в ответ не кинулась мне на шею с криками «я согласна», а совсем даже наоборот. Подумала, что мой интерес к тебе ненастоящий и расстроилась. А это говорит о чём?

— О чём?

— О том, что ты в первую очередь ценишь себя. А это очень важно. Как для юриста в моей команде, так и для девушки рядом со мной.

Складно же? Складно. И честно заодно, однако:

— Да кто ты такой, чтобы меня проверять?

— Я Серёжа Каринский, — улыбнулся я. — И лучше бы Серёже Каринскому ещё разок перефразировать мысль. Это была не проверка, а возможность. Подчёркиваю — для меня. Возможность убить двух пресловутых зайцев одним выстрелом, и я, кажется, попал. Смотри, Ксюш, чего получается? Мне срочно нужен юрист. Ты — юрист. Ты нравишься мне как девушка, и ты — это ты. Бинго!

Я поднял бокал, а Ксюша на автомате повторила жест за мной.

— Во-первых, я получаю специалиста. И судя по тому, как скрупулёзно ты прощупывала меня с самого начала вечера, у меня будет лучший юрист во всём городе. Это во-первых, — повторил я. — А во-вторых, я сразу же честно и нагло отвечаю тебе на вопрос: чего он от меня хочет? Я хочу и Ксюшу-юриста, и просто Ксюшу. Мне нужно всё и сразу.

Я чокнулся с бокалом рыжульки и выпил.

— Если ты, конечно, не против. Выбор за тобой.

Ну а теперь, получается, её ход.

Сцепив пальцы в замок, я положил на них подбородок и стал ждать, что же мне ответят. А по лицу Рыжиковой тем временем пробежала вся палитра эмоций, и остановка случилась где-то на гневе:

— Ты… Ты, — начала девушка, чуть не задыхаясь от ярости, но затем вдруг начала смеяться: — А ведь это действительно нагло. Я таких наглых людей ещё не встречала.

— Ну вот! Если согласишься, будешь встречать каждый день. И на работе, и после. Ну так что?

Сколько всего успела рассмотреть Ксюша за время последовавшей за моим вопросом паузы? А сколько всего перещупать? А передумать сколько? Только одной ей и известно. Я же не отводил с неё глаз, всё глубже и глубже вгоняя в краску.

Не совру, если скажу, что в молчании прошла минута. А может быть даже две.

— Согласна, — наконец ответила Рыжикова и при этом как могла постаралась выглядеть дерзко, дескать одолжение мне делает.

А чтобы не сломаться под взглядом и не выдать смущения, решила сменить тему:

— И что это за работа? О чём вообще речь?

— Так, — тут я перешёл на серьёзные и деловые щи. — Раз уж договор почти подписан, расскажу детали. Указом Его Величества и при поддержке самого Панкратова Михаила Михайловича, я возглавил городской антикоррупционный отдел. К плохим новостям: его пока что нет.

— В каком смысле «нет»? — кажется, Ксюша сейчас ожидала услышать какую-то остро́ту, а нарвалась на:

— В прямом, — сказал я. — Кроме помещения и названия у нас нет ничего. Вот то есть вообще ничего. Ни устава, ни кодекса, никакой правовой составляющей. Архаичный текст 1654-го года и всё, — я задумался. — Ах да, ещё штатная массажистка.

— Кхм, — Ксюша не мигая уставилась на отпечаток собственной помады на бокале.

Ну… тут уж мне подстрочный текст понятен. И тут у нас налицо страх из разряда «я не справлюсь».

— Сергей, но я ведь никогда не работала по специальности. Я всё испорчу. И мне… скажем так: мне не везёт. Не иногда, а почти всегда не везёт.

— Идеально, — на полном серьёзе сказал я.

— Что?

— «Идеально», говорю. Я именно потому и искал молодого-зелёного, а ты ещё и невезучая до кучи. Сейчас без шуток. Смотри: опытные юристы уже привыкли к тому, как на практике обходить острые углы. Как закрываются глаза на мелкие нарушения, что для галочки, чему вообще никто не следует и всё такое прочее… ты же меня поняла сейчас?

— Кажется да, — кивнула Ксюша. — Примерно.

— Во-о-о-от. А мне нужен ручной цербер-теоретик. Который не знает «как делается», а руководствуется сугубо «как надо». Теперь про твою невезучесть…

Тут я запнулся. Всё моё внимание устремилось на сцену за окном: там перед пешеходным переходом тормознул полицейский бобик.

Но тормознул, казалось бы, и тормознул. Что тут интересного? А интересно то, что его задние двери потихонечку открылись и наружу вылез побитый жизнью бродяга с «озером в лесу». Полулысый такой.

Причём бомжара тут же поймал на себе мой взгляд. Сперва приложил палец к губам, а затем сложил ладошки в молитвенном жесте. Минула секунда, минула вторая. Бобик тронулся, а бомж остался. Поклонился мне в пол, — как будто бы я действительно мог успеть выбежать из ресторана и сдать его полицейским, — а затем вприпрыжку побежал вдоль по улице.

— О чём это я? Ах, да! Невезение, — вспомнил я. — Раз ты сама считаешь себя невезучей, значит привыкла что у тебя всё и всегда идёт