Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин

очень быстро, через год даже писать на нем мог. Английский так легко не пошел, но тоже освоил, по крайней мере говорил вполне понятно для иностранцев. Жаль, не дошел до языка мушкетеров, вот он бы здесь пригодился, тут вся знать на нем говорит. Только где я и где знать…

– Олег, перезарядись и смотри в оба, вдруг еще кто вылезет! – тихо произнес я своему товарищу по несчастью.

Бек рванул ко мне, так как я один шел с саблей в руке, да к тому же был ближе к нему. В руках горца сверкнула красивая шашка, явно трофей. С кого-то из казаков, что ли, снял, паскуда? По повадкам было видно, что рубака знатный, поэтому я решил с ним не играть. Сабля у меня в левой, ему будет неудобно, но вот кинжал я достать не успел, а это сложнее.

Наши клинки встретились, и звук этой встречи заставил меня вздрогнуть. Растеряться не успел, но удивился здорово. Моя трофейная сабля оказалась срублена словно ветка, а клинок горца, продолживший идти по инерции, едва не вскрыл мне грудь. Спасло только то, что от удара упала скорость и я успел немного развернуть корпус так, что вражеская шашка лишь полоснула мой драный сюртук. Однако!

Лицо горца озарила улыбка превосходства, но ненадолго. После удара такой силы ты не сможешь остановить руку в одно мгновение, она продолжает двигаться по инерции дальше. Используя свой рост и длину рук, я просто выкидываю кулак правой руки и впечатываю его в район лба абрека. Немного больно, лобная кость крепкая, но костяшки у меня набиты хорошо. Горец охает и, закатив глаза, валится на землю, кстати, не выпустив из рук шашку. Не размышляя даже, наступаю на нее ногой и, наклонившись над врагом, всаживаю обломок своей сабли ему в брюхо, не забыв провернуть. Слабый стон, показавший, что противник в этот момент был в нокауте, оборвался почти мгновенно.

– Ну и силен же ты, братец! – слышу голос сзади и вижу идущего к нам командира. Тот, видимо, отлежался и сейчас идет, прижав раненую руку к телу, качает головой. Олег так и вовсе стоит с открытым ртом.

– Виноват, – почему-то машинально ответил я и вытянулся.

– Да что ты, братец, в чем вина? Молодец, да и только! Васильчиков, ты не осмотрелся еще?

– Еще нет, вашбродь, ждал Василия, вдруг еще кто выскочит.

– Правильно. Эх, ребятки, какие вы молодцы, такую битву выдержали, я уж грешным делом думал, что все.

– Ваше благородие, разрешите осмотреть здесь все, мало ли? – подал я голос.

– Да, конечно, дайте мне пистоль заряженный, подсоблю ежели что.

Я вытащил из-за пояса второй пистоль и протянул его офицеру.

Развернувшись, наклонился к поверженному беку и выдрал из его руки шашку. Во, блин, да это ж булат! Это кого же такого завалил горец, ну или его шестерки, что у него была такая шашка? Даже у казаков их почти нет, дорогая вещь, очень дорогая. Булатом я назвал эту вещь лишь по привычке из будущего. Там любили называть клинки с рисунком таким именем. Что это на самом деле, думаю, вообще никто не знает. Ходили даже теории, что это вообще металл из космоса, метеоритный или как-то так. Не знаю, верить в эту хрень или нет, но то, что я только что видел, заставило крепко задуматься. Одна сабля срубила другую, очуметь! Не как лозу, разумеется, но моя после встречи оказалась сломана, а это означает какую-то невероятную крепость и заточку. Вблизи я пытался рассмотреть ее внимательно, и чем больше вглядывался, тем больше задумывался. Иссиня-черная сталь, тончайшие узоры не рукотворны, ясно, что этот результат получен в процессе изготовления, но вот что за вязь возле рукояти? Это не арабский, уверен, похожее что-то, но вряд ли.

– Это из Индии, – не заметил, как ко мне подошел Лентовский.

Он поглядел на шашку, очень внимательно поглядел, и кивнул, как бы подтверждая свои же слова.

– Как она тут-то оказалась? – обалдело продолжая пялиться на оружие, проговорил я.

– Вот уж тут точно подходит выражение о путях господних. Воистину неисповедимы.

– Ваше благородие, примите! – я развернулся к командиру, тот хотел вернуться к камню возле ближайшего домика, где уже сидел до этого.

– Ты сдурел, боец? Это твой трофей, да и в рубке я слабее, таким клинком должен работать только мастер, а ты и есть мастер, – отрицательно покачал головой прапорщик.

– Так что же, – даже растерялся я, – мне ее себе оставить?

– Конечно! Ежели вернемся, я прослежу, чтобы никто не отнял у тебя заслуженный трофей, обещаю. – В его словах был огромный смысл, господа офицеры в крепости могут решить, что мне не по чину носить такое оружие, и прикажут сдать. Если бы я в казачестве состоял, то хрен бы они чего получили, даже пикнуть бы не смогли, а вот у простого солдата… Да легко бы отжали.

– Спасибо, ваше благородие, это очень ценный для меня подарок!

– Это не подарок, Василий, это твой законный трофей, ты едва жизни не лишился, я же видел, как он твою саблю, словно лозу срубил.

Это да, я осмотрел уже шашку, на ней лишь тонкая царапина осталась, не зарубка, не скол, а именно царапина. Как же она тело с костями проходит, если сабли так рубит?

– Позволено ли мне будет ее оставить? – с сомнением произнес я.

– Не вижу причин, – покачал головой наш командир, – к тому же, братцы, мы еще и в деньгах прирастем. Ежели вернемся, конечно, – хмыкнул он.

– Это каким же образом, ваше благородие? – заинтересовался Олег.

– Да самым простым, братцы, только лошадей одних сколько с бою взято!

– А что, нам можно их взять? – вместе выдохнули мы.

– А кто помешает-то? Вы ж всех убили! Так, братцы, вы давайте сейчас заканчивайте осмотр здесь всего, а затем нужно выдвигаться, – твердо произнес Лентовский, – Еще бы знать, конечно, куда именно… – уже тише добавил прапорщик.

Осмотр аула был прост и сложен одновременно. Врагов больше не было, но мы вынуждены были обходить каждый домик-шалаш очень осторожно. Везде были трупы, немного, по одному, иногда по два человека попадалось, но они были. Что же это за абреки такие, что режут своих же, представителей горных народностей?

Сюрприз ждал именно в том домике, возле которого прошла последняя схватка, обнаружилось сразу двое выживших. Это были две девчонки, лет по пятнадцать, наверное, вряд ли больше. Их явно приготовили для утех того самого бека, которого я грохнул несколько минут назад. Не полностью голые, но и одеты не так, как тут водится, они