Мы, Николай II. Годы 1914-… - Станислав Черняк

Отношения мои с Алексеем Алексеевичем Брусиловым не складывались давно. Этот генерал искренне ценил прямого, как он часто выражался, «толкового русского мужика» Александра III, на период правления которого пришёлся бурный рост его военной карьеры. Про меня в его дневнике, как потом выяснилось, было написано следующее: «К сожалению, с воцарением Николая II картина резко переменилась». И ещё вот это: «Я никогда не понимал, — писал впоследствии Брусилов, — почему, жалуя за боевые отличия, царь никогда не высказывал мне, по крайней мере, своей благодарности; он как будто бы боялся переперчить и выдвинуть того, кто заслужил своей работой то или иное отличие». А знаете из-за чего мы поссорились? Брусилов был большим любителем лошадей и главным сторонником их активного использования в армейском деле. Мои идеи внедрения танков и прочих технических новинок вызывали у него раздражение, так как вступали в противоречие с его принципами ведения войны.

Антон Иванович Деникин недолюбливал меня по совершенно иным причинам. Будучи ярым сторонником конституционной монархии, он буквально возненавидел меня за военно-полевые суды и жестокость во время подавления гидры революции. Окончательно он обозлился после того, как мне удалось создать свою политическую партию и обеспечить ей большинство в Думе. По его мнению, император должен был находиться над всеми партиями и не лезть в политику, ограничиваясь представительскими функциями. Да я, уважаемый Антон Иванович, и сам был бы не против, да только в отличие от Вас, знал, чем может закончиться мягкость и недальновидность монарха, а потому вынужден был принимать решения, зачастую противные мне самому.

В итоге эта тройка, думая, что действует самостоятельно, а на самом деле находясь под влиянием английских спецслужб, создаёт план моего свержения. В итоге они планируют осуществить убийство Франца Фердинанда руками сербских националистов, чтобы втянуть Россию в войну, искусственно организовать несколько масштабных поражений, после чего заставить меня отречься от престола в пользу несовершеннолетнего Алексея, а регентство над ним поручить моему двоюродному дяде, прирождённому военному Николаю Николаевичу Младшему, и уже под его умелым руководством, при активной поддержке англичан и французов, быстро разгромить немцев и австрийцев, дабы утвердить непререкаемый авторитет новой власти у населения.

Почувствовав, что покушение на Франца Фердинанда висит на волоске, заговорщики решаются на отчаянный шаг и приказывают уничтожить сразу обоих императоров — австрийского Франца Иосифа и немецкого Вильгельма II, что, к моему огромному сожалению, сербским наёмникам удаётся осуществить. Так, с этим разобрались. Теперь постараюсь объяснить, кто стрелял в меня и зачем.

Узнав по своим каналам о секретных планах своих соотечественников, Уинстон Черчилль решается нейтрализовать их, действуя по принципу «клин клином». Для подстраховки он заручается благословением короля Георга V, а нелюбимого премьер-министра использует «в тёмную». От имени последнего, используя свои фантастические связи в силовых структурах, он, минуя руководителя разведки, выходит непосредственно на исполнителей и даёт им странное распоряжение — организовать имитацию покушения на русского императора в Сараево. Вот уж действительно — «в России всё секрет, но ничего не тайна». Для кого мы только разыгрывали весь этот спектакль, камуфлируя поездку в Сараево?

Однако, события пошли немного не по плану. Один из моих телохранителей успевает среагировать, пытается, как вы помните, помешать выстрелу Райнера, после чего пуля попадает мне в бедро левой ноги. Вот уж, воистину, как сказал однажды достопамятный Виктор Степанович Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». После этого напарнику Райнера ничего не осталось, как начать палить по телохранителям, чтобы сохранить собственную жизнь. Не знаю, как Черчиллю удалось уговорить агентов на эту авантюру, но цель была достигнута — покушение на меня, как и просчитал заранее сэр Уинстон, стало единственным аргументом в наше оправдание и дало возможность начать дальнейшие мирные переговоры.

Закончу этот зубодробительный рассказ тем, что Уинстону Черчиллю мною были пожалованы орден Святого Андрея Первозванного и солидное денежное вознаграждение, которое позволило ему стать премьер-министром своей страны гораздо раньше, чем в оригинальной версии событий. Помимо этого, отношение его к России заметно изменилось, а с учётом того, что и Второй мировой войны также не случилось, не было и холодного противостояния с бессмысленной гонкой вооружений.

Что касается заблудших генералов, я не стал их жёстко наказывать, дабы не вызывать волнений в армии, ведь авторитет у каждого из этой тройки был огромный. У нас (потом вы поймёте, почему я так говорю) хватило ума отстранить их от реальной армейской службы и включить в состав комиссии при Государственной Думе, через которую предварительно проходили все решения, касающиеся вооружённых сил России, а также вопросов обороны и национальной безопасности. Как-то так — «и овцы целы, и волки сыты».

Но всё это стало известно мне гораздо позднее, а пока я хочу рассказать о гораздо более актуальных для меня в тот момент событиях.

Глава 81

До ужина Распутин так и не объявился. Никаких звонков и сообщений, связанных с его персоной, тоже не поступало. Удивительно, но я переживал, так как успел привыкнуть к этому сложному, но такому многогранному и щедро одарённому природой человеку.

Ресторанчик с совершенно непроизносимым названием особого впечатления на меня не произвёл. Всё было какое-то старое и пошарпанное. Зато разговор был настолько сложным и насыщенным, что спроси меня, что нам подавали в тот вечер — ответить я не смогу.

Тон, на правах хозяина, задавал Франц Фердинанд. За эти несколько дней он не только пришёл в себя, но даже, как мне показалось, начал получать определённое удовольствие от своего нового статуса. Де-факто он уже был императором, де-юре — церемония коронации должна была состояться после положенного сорокадневного траура по его царственному дяде. Вильгельм III, успевший отлучиться в Германию на помпезные похороны своего отца, успел благополучно вернуться и сегодня выглядел гораздо оживлённее, чем при нашей первой встрече.

На мягком кресле в дальнем углу стола расположился Черчилль. Он курил очередную сигару и сквозь дым лениво и несколько рассеянно наблюдал за своими собеседниками. Но я-то знал, что это ленивое спокойствие жуткого хищника, высматривающего и оценивающего свою потенциальную добычу. Думаю, что остальные участники встречи тоже успели навести справки друг о друге.

После коротких приветствий, щедро украшенных фальшивыми улыбками и расспросами о состоянии здоровья, коротко обсудили — что будем сегодня выпивать. Я ни капли не удивился, когда из уважения к хозяину решили остановиться на пиве. Мне уже давно было известно, что ещё в далёком 1887 году эрцгерцог купил замок Конопиште и инвестировал немалые средства в пивоваренный завод в Бенешове, который назвал «Ferdinand». На