Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов

что от разговора тет-а-тет, который еще незнамо чем для меня может завершиться, мне ни за что не отвертеться (по крайней мере, я не знаю как…). Не зря же теткины специалистки по наведению женской красоты, наводили ее мне втехместах…

Судя по выражению лица дорогой тетушки, она явно рассчитывает на то, что этот рождественский вечер станет для меня и Александра Блумфельдта необыкновенным, в некотором смысле. Ну а дальше, все «стерпится — слюбится»…

Вот же тварь… Впрочем, расстраиваться по поводу тетушки бессмысленно, ибо ее задача на сегодняшнем вечере «показать товар лицом», так сказать (то есть занимается она, по сути, банальным сводничеством). Ну, может, и не совсем лицом, но…

— Конечно, Александр, с удовольствием! — соврав, улыбнулся я гипотетическому (пока еще) любовнику. — Вы дадите мне несколько минуток? Мне нужно привести себя в порядок.

— Разумеется. — ответил тот. — Горничная проводит тебя, когда…приведешь себя в порядок.

Едва договорив это, он развернулся и направился на выход из зала для танцев.

Я взглянул на Консультанта, с которым теперь о чем-то весело щебетала одна из приглашенных на вечер девиц (тетенька, на вид под тридцатник, и судя по отсутствующему на положенном месте кольцу, незамужняя и не чья-либо зарегистрированная любовница)…

— Кайа… — услышал я крайне недовольный шепот тетки.

— Мила… — я прикрыл глаза, ибо боль, а вместе с ней и раздражение, нахлынули с новой силой. — Пожалуйста, давай оставим неприятные разговоры на потом. У меня, похоже, начинаются…сама знаешь, что…

— Боже…! Деточка, да что же это такое?! У меня с собой, кажется, были таблетки, но… — моментально переключилась тетушка.

— Это ничего страшного, у меня все есть. — ответил я, ибо о таких «сюрпризах» от моего нового тела прекрасно осведомлен, и, разумеется, всегда имею при себе необходимые для купирования подобной неприятности средства, после чего направился к нашему столику.

— Воды, пожалуйста. — сказал официанту я, присаживаясь на стул, а когда тот принес требуемое, достал из упаковки капсулу с лекарством и проглотил, запив водой.

— Все хорошо, золотце? — с тревогой в голосе и на лице, поинтересовалась тетушка, потрепав меня по предплечью.

— Да! — кисло улыбнувшись, ответил я, после чего встал со стула, беря сумочку. — Мне нужно в уборную, а затем Александр Блумфельтд ожидает меня на приватную беседу.

Очень надеюсь, что только лишь на беседу. Хотя, если вспомнить постное выражение на его физиономии (в тот момент, когда ему представляли меня), может, я просто надумываю? Хотелось бы верить…

— Да-да, иди! Но помни, пожалуйста, милая моя, что в разговоре с ним, ты обязана быть вежливой! — напутствовала меня тетка, добавив затем. — И скромной!

— Разумеется, Мила. Я стану вести себя так, как это и полагается старшей барышне Филатовых. Я помню, чтостоит на кону для нашей Семьи. — сказал я и направился на выход из зала.

— Надеюсь, Кайа. Очень на это надеюсь… — услышал я ответ тетушки.

Несколько минут спустя.

— Кайа Игоревна…? — услышал я вопрос (хотя скорее утверждение), когда, совершив все необходимые манипуляции, вышел из уборной для гостей.

— Да, это так. — ответил я, обернувшись на невысокую и очень милую девочку (прямо-таки ангелочек!) лет двенадцати-тринадцати, одетую в униформу горничной, на которой всяких рюшечек было поболее, чем у прочих.

— Александр Генрихович велел проводить вас к нему. Идите за мной, пожалуйста. — сказала девочка, внимательно разглядывая мое платье (и меня).

— Пойдем. — согласился я и мы потопали (я шел едва ли не вприпрыжку от распиравших меня разнообразных эмоций) в сторону лестницы на второй этаж (я продолжал лыбиться всем встречным гостям).

— У вас очень красивое платье… — негромко сказала девочка, когда, поднявшись на второй этаж, мы шли по коридорам (дом реально здоровенный…некомфортно здоровенный, я бы даже сказал), до сего момента шедшая молча. — И вы сами, барышня, очень красивая!

— Спасибо… — ответил я девочке, разглядывая шедевры искусства, мимо которых пролегал наш путь (ради этой «выставки», уверен, ограбили не одну страну…). — Но у тебя тоже очень миленький наряд, да и сама ты симпатяга.

— Мне тоже нравится, да… — покраснев, сказала девочка. — Нам сюда.

Имение Семьи Блумфельтдов. «Особая» комната Александра Блумфельтда.

— Спасибо, Люба. Возвращайся к нашим гостям. — безразличным тоном велел своей маленькой горничной Александр Блумфельтд (в данный момент играющий в биллиард сам с собой и явно успокаивающий нервы), когда мы с ней вошли в помещение.

Сейчас потенциальный любовник был без пиджака, а несколько расстегнутых верхних пуговиц на его белой рубашке открывали взору волосатую мужскую грудь и две золотые цепочки на ней (одна из которых, с крестиком, была на удивления тонкой и скромной, толщине другой же позавидовал бы любой рэпер изтогомира).

— Как скажете, Александр Генрихович… — степенно ответила девочка и, в последний раз бросив на меня взгляд, вышла, прикрыв за собой дверь.

Типчик этот, продолжая свою игру, внимания на меня не обращал, так что я молча прогулялся до одного из массивных кожаных кресел цвета кирпича (уверен, «по-научному» этот цвет называется как-то иначе, но…), куда и уселся (можно сказать, утонулы в нем), найдя такое положение, в котором живот болел менее всего, принявшись затем разглядывать помещение, оказавшееся весьма небезынтересным.

В этом помещении (несмотря на то, что располагается оно на втором этаже дома) не было окон. Вообще, ни единого. Их роль выполняли огромные дисплеи, демонстрирующие виды Имения Блумфельтдов. Помимо этого, в помещении (будто бы в профессиональной звукозаписывающей студии) была выполнена прекрасная звукоизоляция, что, учитывая сексуальные пристрастия (по слухам) моего потенциального любовничка, наводит на определенные мысли…

Я оглянулся, у дальней стены (действительно дальней, ибо на глазок это помещение по своим размерам превосходит даже мою комнату в корпоративной высотке) я увидел кровать, на которой запросто поместились бы и пять человек…

Я зажмурился и тряхнул головой. Не хочу об этом думать. С Александром Блумфельтдом у Кайи не будет ни-че-го (в интимном плане, по крайней мере)!

В помещении вдруг заиграла музыка. Я открыл глаза. Звучание аудиосистемы было столь чудесным, какового слышать до сего момента мне еще не доводилось (а слышал я немало акустических систем класса HI-END, ибо Дмитрий Николаевич при жизни был тем еще аудиофилом)…

Я словно бы оказался на некоем живом концерте в каком-то очень правильном (в акустическом смысле) помещении…

Это, вкупе с динамическим освещением (эффект от которого просто волшебен и его вряд ли возможно описать словами) помещения, создавало просто-таки чудесную атмосферу. Ну да, красиво жить не запретишь…

Тем временем потенциальный любовник в сердцах махнул кием. Игра у него явно не задалась, ибо руки его явственно дрожали.

Гнев и страх…

Все верно, этого господина сегодня (по его же мнению) публично унизили, а подобное с