30 сребреников – 4. Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов

— О, Дева Мария, — священник молитвенно сложил руки и обратился к Марте, — пусть пошлёт тебе господь долгих лет жизни, кроме тебя Марта никто так вкусно не готовит.

— А как же Лукреция, Филиппо? — изумился Манетти, — ты же говорил, она ангел!

— Безусловно оно так и есть, — вздохнул священник, — но готовить она не умеет.

— Иньиго, если ты спросишь, почему у священника есть любовница, — Альберти несмотря на злое лицо фра Филиппо, а также разом повеселевших друзей, для которых эта тема явно была предметом неоднократных шуток, продолжил, — так вот, Лукреция тоже монахиня, а наш не совсем благочестивый фра выкрал её из монастыря Санта-Маргарита и совратил бедняжку.

Я изумлённо посмотрел на покрасневшего монаха.

— Мы любим друг друга, — проворчал он.

— Кстати Иньиго, ты интересуешься живописью? — поинтересовался у меня Альберти, — наш добрый монах опять погряз в долгах и если не заплатит двести тридцать флоринов до конца недели, его опять упекут в тюрьму.

— Я должен успеть закончить картину, заказанную синьором Джованни Медичи, — тяжело вздохнул фра Филиппо, — он обещал хорошо за неё заплатить.

— А? «Мадонна с младенцем»? — поинтересовался учитель, на что монах кивнул и присосался к огромной кружке с вином, что выставила на стол хозяйка.

— Иньиго, ты должен на неё посмотреть! — Альберти прикрыл глаза от удовольствия, — это просто настоящее чудо! Филиппо превзошёл сам себя.

Монах покраснел ещё сильнее, только непонятно от вина или похвалы, а мне стало интересно, хоть я не особо и интересовался живописью и скульптурой. К тому же делать всё равно особо было нечего.

— Хорошо, — согласился я, — только после мастерской фра Филиппо, я бы хотел посмотреть ещё и ваш прекрасный собор.

— Без проблем, мой юный ученик, — патетично воздел руки к небу Альберти, — я проведу тебя по всем достопримечательностям города, как Вергилий был проводником для Данте.

— Может тогда его сиятельство посмотрит и наши работы? — заинтересовались два других мужчины, — мы не сказать, чтобы тоже купались в деньгах, живём от заказа до заказа.

— Похоже сегодня у меня будет длинный день, — вздохнул я, но согласился. Я тратил кучу денег на драгоценности, то почему бы не потратить немного и на искусство.

Глава 11

Как же я пожалел, что поехал по мастерским, знакомых Альберти. Их работы оказались и правда хороши, так что я без особого сожаления потратил три тысячи флоринов, а довольные мужчины пообещали всё тщательно упаковать и прислать мне в Аликанте. Последней в нашем походе по культурным местам Флоренции была мастерская фра Филиппо, который с волнением вошёл первым, прежде чем впустить нас в свой дом.

— Дорогой? — услышал я мелодичный голос и в проёме показалась девушка, одетая в монашеское одеяние.

На мгновение, я даже онемел. Ровно такое же впечатление было у меня при первой встрече с Паулой, здесь же красота девушки, что вышла к нам была иной, но тем не менее она тоже была чудо как хороша: светлые волосы, тонкие черты лица, и общее отстранённое выражение, создавали притягательный и неземной образ девушки.

— Это покупатель любимая, — фра Филиппо бросил влюблённый взгляд на монахиню и та поклонившись мне, ушла обратно в комнату.

— Муза нашего монаха, тоже монахиня, — пошутил над ним Манетти, на что тот лишь зло прошипел в его сторону.

Мы зашли в небольшую тёмную комнату, где был просто тотальный бардак: вповалку лежали законченные работы, эскизы, наброски и всё это под толстым слоем пыли.

— Так сейчас, минутку, — засуетился монах разжигая две масляные лампы, которые хоть как-то осветили помещение.

— Вот «Мадонна», над которой я сейчас работаю, — показал он на незаконченную работу, глянув на которую, я обомлел. Было понятно с кого она написана, это точно была Лукреция, но всё остальное: стиль, краски, точность линий, всё было просто невероятно. Я ещё ни разу в эту эпоху ничего подобного не видел.

Я перевёл взгляд на беспокойно посматривающего на меня монаха.

— Покупаю все ваши свободные работы, фра Филиппо, — обратился я к нему, — но с одним условием.

— Каким ваше сиятельство? — одновременно обрадовался и огорчился он.

— Вы научите меня рисовать, — просто сказал я, — за то время, пока я нахожусь во Флоренции.

Монах изумлённо посмотрел на меня, затем на Альберти, который тоже был удивлён моим словам.

— А что вы умеете? — осторожно поинтересовался у меня он.

— Ничего, — улыбнулся я, — ни разу в жизни не держал в руках кисть.

— М-м-м, — промычал он, но было видно, что ему хочется заработать, так как тюрьма и долг висели над ним, — я согласен ваше сиятельство, только если пообещаете, что я не несу ответственности за результат. Всё же для этого нужно иметь талант, хотя конечно навыком и трудолюбием тоже много что можно достичь.

— Даю слово, фра Филиппо, — легко согласился я, — начать можем прямо завтра, скажите Алонсо, что нужно купить, он это сделает.

— Куда мне приехать, ваше сиятельство? — тут же поинтересовался он.

— Я остановился в Палаццо Медичи, слуги вас проведут ко мне, — ответил я.

— Договорились, я завтра буду у вас, — тут же заверил меня он и показал рукой на свои работы, — что из этого упаковать?

— Я же сказал всё, фра Филиппо, — хмыкнул я, — значит всё.

Дальше спорить он со мной не стал, а лишь низко поклонился.

Попрощавшись с ним, мы с Алонсо вернулись в повозку и поехали обратно во дворец Медичи.

— Сначала музыка, теперь живопись, — на меня заинтересованно посмотрел управляющий, — вам они помогают с руками, сеньор Иньиго? Правая точно выглядит сейчас лучше, чем левая.

— Верно Алонсо, — вздохнул я, — хотя всё это мне не приносит большого удовольствия.

— Эх, ещё бы ноги вам вылечить, синьор Иньиго, — тяжело вздохнул он, — интересно, может есть и для этого тоже какое-нибудь искусство?

— Я что-нибудь обязательно придумаю, — улыбнулся я, — мы ещё съездим с тобой на охоту Алонсо.

— Это будет самый счастливый день в моей жизни, синьор