Наследник червоточины I - Александр Владимирович Трифоев

в нирвану! Жаль, что я не умею петь как она. Я тут подумал и откровенно говорю - Сегодня «Ля Ружь», это как в своё время «Битлз»! Она просто рвёт музыкальный олимп на части, сметая всё на своём пути. Даже, пожалуй, она, одна - лучше всей «Ливерпульской четвёрки». Такой… огнемёт!!!

Другой Ведущий. …Мэри Ля Ружь! Или просто «Ля Ружь» Друзья! Запомните, как зовут эту певицу. Наверняка, уже завтра! Нет… Я уверен – сегодня! К вечеру, её песня покорит вершины во всех чартах и рейтингах популярности. Сколько людей, вместе с нами, в едином порыве, поднимут руки вверх и произнесут… - МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ - МЭРИ! Мы ждём твоих замечательных песен! И конечно пойдём смотреть умопомрачительные фильмы, в которых они будут звучать!

Полл Роок посинел. Непроизвольно открыл рот. Ведущий передачи «Musical Kaleidoscope» стал похож на утопленника. Он начал отмахиваться руками в сторону колонки.

- Э… э… это, не я говорю! Я вообще не понимаю, откуда идёт вещание. Кто-то поставил непонятные записи и хулиганит, подделывая мой голос. У меня сейчас идёт реклама чайников «Черчилль». Сам посмотри на пульт. Видишь, кубики бегут…

- И я, там, это, не я! - вторил ему гитарист Стив Болтон. – Я даже славов таких не трепаю. Кстати, кто такой – КЭП? А?

Через пять минут после окончания эфира.

В студию программы, весь «в мыле», как загнанная лошадь после преодоления различных препятствий, включая заплыв вширь, нырки вглубь и прыжки в высоту, вбежал секретарь главного редактора.

- Пол, бросай всё! Бери ручку, лист бумаги. И срочно к мистеру Бронсону. Бегом!

***

В это же время, в огромной Стране Советов, в эфире одной из радиостанций…

Уважаемые радиослушатели, станция «Маяк» продолжает музыкальную радиопередачу «По вашим письмам».

Ведущие программы присоединяются к желанию лётчиков – космонавтов «Звездного городка», передать музыкальный привет первой женщине-космонавту Валентине Терешковой.

Также, вместе с творческий коллективом народного театра-студии «Новое время», поздравляем с 55-летним юбилеем актёра театра, артиста Калугина Ивана Ильича.

И в конце, к общим поздравлениям, присоединяется школьник 5 «Б» класса, Василий Гранкин из города Междуреченска. Мальчик просит передать привет своему папе - капитану дальнего плаванья, добрую, хорошую песню, которая бы поддержала его, и напомнила о нём, маме, друзьях и знакомых.

Итак, дорогие друзья, для вас всех, звучит песня молодой, но уже популярной французской исполнительницы Мэри Ля Ружь под названием «Мой друг».

Безумно безумное утро следующего дня.

В кабинете выпускающего музыкальные программы редактора радиостанции «Маяк» собрался полный состав проштрафившейся смены - радиоведущая, звукорежиссер, техник.

Начальник, как и подобает любому начальнику, после бессонной ночи, был зол, огромен, широкоплеч. Казалось, в это утро, он был составлен из шипов, игл и раскаленных стальных полос, скрепленных цементом нетерпимости.

- Это, что за самоуправство? - он резко повысил голос, разбрызгивая мясистыми губами слюну.

– Как, такое!!! могло произойти? Каким образом, вместо одной – утвержденной, согласованной и записанной передачи, в эфир выходит другая? И главное – зачем, для чего это было нужно делать?

…??? - долгое, дружное молчание в ответ.

- Хорошо, начну спрашивать каждого, по отдельности, - руководство ещё больше насупилось. Широкие черные брови грозно поползли к переносице, пальцы непроизвольно начали постукивать по столу. – Василина, это сделала, ты?

Ведущая программы выглядела обычно очень кокетливой и весёлой – проходя мимо знакомых, всегда покачивала бедрами, стреляла глазами из-под ресниц и улыбалась так, словно пыталась привлечь к себе всю мужскую часть коллектива. Однако, сегодня почему-то вид у неё был смущенный, даже виноватый. Она сжимала губы, чтоб не расплакаться.

- Нет, не я… - пропищали еле слышно в ответ. – Я, после того как записали передачу, вообще не заходила в студию.

- Допустим. Хотя, голос на записи был сильно похож на твой.

- Александр? – редактор с угрюмой насмешкой покосился на звукорежиссёра. – Что за самоуправство? Зачем поменял запись?

- Я ничего не трогал, - съёжился вихрастый, рыжеволосый молодой человек с крупным напуганным лицом и пристальными, серьезными глазами.

- Тогда остаётся, Кропивницкий Георгий Борисович!

Все посмотрели на седого, неряшливого, заросшего щетиной мужчину, с землистым от постоянной работы в помещении цветом кожи.

Начальство оскалились. Выбрало жертву и приготовилось её рвать и метать.

- Работаете вы, товарищ техник, последнее время, мягко выражаясь - безответственно. И дисциплина тоже - так себе. К примеру, сегодня опять опоздали на двенадцать минут, и это уже третий раз за месяц! Вчера вечером звонила ваша жена – вы накричали на неё. Довели до слёз. А на прошлой неделе чуть было не сорвали выход передачи в эфир. Так, что скажите, пожалуйста, зачем? ВЫ? Поменяли программу?

- Это не я? Как я мог? Откуда у меня записи какой-то неизвестной певицы? Я вообще слышу про неё в первый раз.

- Вот и я хотел бы знать - откуда вы взяли, эту хреномудрию? - редактор достал из ящика стола бобину, на конверте которой было написано крупными буквами «Песня Ля Ружь». Презрительно бросил её на столешницу. - С чего вы взяли, «уважаемый коллега», что... это!? Может понравиться слушателям? Да, ещё сразу пускать в эфир с пометкой «По многочисленным просьбам»? И несколько раз подряд! Я понимаю - один. Ну, два. А вы поставили... - пять раз?

- Это, не мое! – Кропивницкий до боли стиснул зубы. Ощущение было такое, будто его взяли за шиворот и возят физиономией по наждачной бумаге.

- Как не ваша? Когда нашли на вашем столе. И так, главное, аккуратно прикрыл газеткой «Труд», чтобы не нашли!

- Это не мое! Я не знаю, откуда она. Мне подбросили её. И газету «Труд» - я никогда не читал!

- Короче, Кропивницкий, забирайте запись и уходите.

- Куда уходить? – техник зажмурился от обиды и несправедливости. Перед глазами вспыхнули и поплыли разноцветные круги, сквозь которые черными стрелами летели ядовитые слова редактора.

- Работать грузчиком на склад.

- Почему грузчиком, почему на склад? – невинно оскорбленный подпрыгнул словно на пружинах. Малиновые пятна побежали по лицу.

- Потому, что с сегодняшнего дня вы отстраняетесь от работы над программами. И чтоб глаза мои вас больше не видели.

- Но, это несправедливо! У меня высшее техническое образование, стаж работы на радио более пятнадцати лет, две почетные грамоты «Ударника коммунистического труда» - я не хочу грузчиком на склад.

- Всё! Разговор закончен! Пошёл вон, из кабинета!

- А вы,