Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

class="p1">Брякнуло снова, на этот раз что-то легкое – на мостовую прямо из окна бросили чьи-то наушники, невероятно старые, как из сериалов про девяностые годы. Клан решил оптимизировать работу по выбрасыванию из Стражи вещей и стал кидать их из окон. Неподалеку от меня приземлилась биография Дэвида Боуи, шмякнувшись обложкой вверх и помяв страницы.

– Лия подрабатывала научным консультантом у Левы в передаче, она же физик, – прошептала Белла, тоже заметив, что Антон слушает. – Ее он первой привел.

– Обалдеть! – охнула я.

Мать Антона работала в моей любимой детской передаче? Как тесен мир!

– Ей почти удалось понять, как закрыть двери раз и навсегда. Если бы Гудвин ее не… В общем, двери давно стали бы сказкой, все уже забыли бы о них. Но вышло как вышло. Все основатели Стражи погибли, и мы стали просто делать что можем: собирать артефакты, закрывать двери.

Бряк. Теперь клановцы выкинули офисный стул. Ну, хоть никому по башке не попали, уже что-то! Картина была грустная – а все могли только беспомощно смотреть. Слово «беспомощность» вообще можно было бы разместить на гербе Стражи.

– Мама была бы лучшей главой Стражи, – вдруг с болью пробормотал Антон. – Она бы все исправила.

– Предателям слова не давали. Заткнись, а то прибью, – сказал Вадик, хотя явно не имел сейчас физической возможности исполнить свои угрозы.

– Согласна, Паша не лучший руководитель, – шепнула Белла, мудро решив игнорировать их рычание. – Но возглавить Стражу в то время – это была самоубийственная храбрость.

– Почему?

– Да он как эти претенденты на престол, которые десятые в очереди, а потом всех перед ними убивают, и он вдруг оказывается главным, – встрял Вадик. – У него нет дара, он не трюкач, работал в отделе регистрации артефактов, но сказал: «Люблю возиться с документами, давайте я это кресло займу?» Ну, так рассказывают.

– Мы вам не мешаем болтать? – сухо спросил Дровосек, подойдя к нам.

Я видела: ему так и хочется пнуть кого-нибудь из беспомощно лежащих перед ним. Наверное, его бесило, что мы не дрожим от страха при виде их разрушительного перформанса, но он пока держался на остатках цивилизованности.

– Вообще-то мешаете, – сказала я, хотя велела себе не нарываться. – У вас что, дел мало? Вы еще не все горшки выкинули!

– Ох, доиграешься, зайка, – огрызнулся Дровосек, но отошел.

Видимо, не хотел препираться с девчонкой у всех на глазах. Трудно быть начальником.

– Так, так, и что? – азартно спросила я у Беллы. – Что такого было в том, что Павел вызвался возглавить Стражу?

– После Левы каждого, кто исполнял обязанности главы Стражи, Гудвин подкарауливал и выбрасывал за дверь. Занять эту должность – все равно что приговор себе подписать. И да, у Паши есть недостатки, но он вызвался сам! – сказала она, и мне показалось милым, что Белла так защищает этого бездельника.

– Помню, все дни отсчитывали, сколько он еще протянет, – прошептал Вадик и размял руки: двигаться, похоже, всем постепенно становилось легче. – Я только у Беллы жить начал и подслушивал все, о чем на кухне говорили. Мне нравится Павел Сергеич! От него хоть не ждешь, что он тебе по башке даст, если что-то не так сделаешь. Возможно, я единственный его фанат. Ну, кроме Беллы. Короче, все ждали-ждали, думали, он ненадолго на должности, но пятнадцать лет прошло, а Гудвин его так и не тронул.

Я вдруг отчетливо поняла почему. Гудвин хотел развалить Стражу, а руководитель из Павла апатичный и вялый, он пессимист без амбиций – вот Гудвин и сделал на него ставку. Мотивы Гудвина я улавливала лучше, чем хотела бы, – и лучше, чем кто-либо здесь, – потому что я тоже деловая и практичная проныра.

Парни из Клана наконец устали швыряться вещами, поток сыплющихся на мостовую предметов иссяк, и Дровосек, который прохаживался вдоль ряда полулежащих стражников, это заметил.

– Ну все, мы пошли осваиваться в новом здании, а вы валите отсюда. Надоело на ваши рожи грустные смотреть. Переварите новую информацию, найдите новую работу. Свободны!

Люди начали осторожно подниматься на ноги, помогая друг другу. Павел Сергеевич, очень бледный, обвел всех взглядом, который был полон боли, но в то же время говорил что-то вроде: «Ну, ничего не поделаешь». Это был золотой момент для вдохновляющей речи, даже Дровосек не мешал, но Павел Сергеевич его, конечно, упустил и с видом человека, сломленного жизнью, побрел прочь. Я закатила глаза. Как же он быстро сдается! Надо биться до последнего, а он… Бесит, несмотря на красивый костюм.

Пока Вадик помогал Белле встать, я подняла с мостовой портрет Журавлева – к счастью, рама была легкой. Никто забирать картину не планировал, а мне не хотелось ее тут оставлять. Я не особо любила вспоминать детство, но воспоминания об этой передаче были совершенно счастливыми. Ну круто же – портрет, нарисованный красками, не постер! Такую вещь, если что, и продать можно… Мысль, где взять денег, сопровождала меня всю жизнь, никогда полностью не умолкая.

Больно было видеть бездыханные тела растений среди глиняных черепков, но на них сил уже не хватило, тут бы портрет дотащить. Все начали расходиться, хромая и тихо переговариваясь. Парни из Клана проводили стражников взглядами новых хозяев жизни и один за другим скрылись в здании: не терпелось осмотреть новые владения.

– Ладно, идемте, – сказала я и потрясла ногой, пытаясь окончательно сбросить с нее оцепенение. – Обсудим в другом месте.

– Не так быстро, зайка. – Дровосек шагнул ко мне. – Остальные пусть валят, а тебя и этого клоуна босс велел задержать. Антон, он просил передать, что ты ему должен пункт номер три – прямо сейчас. И еще добавил, что знает, что у тебя в кармане. – Дровосек указал на окна. – Он смотрит оттуда.

Вадик злобно пихнул Антона локтем в бок. Тот поморщился, но промолчал.

– Наш герой, – огрызнулся Вадик. – Так тебя, значит, не трогали все это время, потому что ты продался! Смотреть тошно.

– Уходите домой, – отсутствующим голосом сказал Антон: похоже, упреки его сейчас не задевали.

– Трюкачку заберем и уйдем. Мы ее тут не оставим.

– Не спорьте, идите, – успокаивающе сказала я. – Уж я-то выкручусь точно.

Белла еле стояла – на загипсованную ногу она опираться не могла, костыли остались в Страже. Нет бы Клан выбросил их на улицу вместо чашек и наушников! Вадику явно не терпелось ее увести, а я вполне могла сама о себе позаботиться.

– К нам не приходи, паскуда, – сказал Вадик Антону. – Мне надо остыть!

И подставил Белле плечо. Та попыталась что-то на прощание сказать Антону, но Вадик рыкнул и повел ее прочь.

На площади