Эхо Танорга - Селина Катрин

«Ал, у тебя просто уже несколько месяцев не было женщины, вот мозги и набекрень», — говорил я себе.

Но наутро субботы оказывалось, что у меня слишком болит голова для шумных ночных заведений, все девушки, с которыми у меня когда-либо что-либо было, заняты, а пилотировать корабль до Тур-Рина и обратно просто нет сил. Я ходил туда-сюда по квартире, отсыпался и отъедался после напряжённой недели и повторял как мантру: «Не сходи с ума, Легран. Это всего лишь дружба».

Глава 11. Чёрная дыра

Ален Легран

— Ален, ты меня слушаешь?! — рявкнул шеф.

— Да, Елисей Варфоломеевич, разумеется, я вас слушаю, — моментально отозвался, хотя на самом деле голова зверски болела. Внутри зрел вулкан. Десять минут назад отец вновь прополоскал мозг, что я занимаюсь «недостойным рода Легранов делом».

— Есть какие-то зацепки по «амброзии»? — уточнил шеф и выразительно добавил: — Реальные зацепки, а не всякая шушера-шпана.

Славян оказался прав. Под личиной персонажа с ником «Бешеная» пряталась хитрозадая квазиморда мужского пола сорока семи лет, с глубокими залысинами и поплывшей фигурой. Судя по нерегулярным, но объёмным поступлениям на анонимный банковский счёт, мужик промышлял мелким мошенничеством в «Эхе» и благодаря этим деньгам удачно скакал по люксовым отелям Танорга, имея прописку на Веге.

— Я работаю над этим, шеф. Вы изначально говорили, что у меня нет сроков и главное — выйти на наркодилеров, не спугнув их. Что-то изменилось?

Судя по тому, как пахло кислятиной последние две недели рядом с шефом, изменилось, и сильно. Но до этого семь лет этим делом не занимались… Так что же стряслось? Елисей Варфоломеевич с раздражением оттянул галстук и почесал покрасневшую шею.

— Да, — наконец зло выдал он. — Очень много смертей по всему Таноргу. Колоссально много. В новости пока не просачивается, держимся как можем, но наши патологоанатомы не справляются.

Новость оглушила.

— Что?! Погодите, шеф, но «амброзия» никогда не являлась смертельной.

— «Амброзия» — да. Однако не забывай, что это синтетический наркотик. Производители поменяли что-то в основе состава, он стал сильнее, и люди теперь напрочь теряют даже крупицы самосохранения с первой же дозы… Им становится… весело, швархи их задери!

Елисей Варфоломеевич внезапно с ожесточением ударил кулаком по столешнице, выплёскивая бессилие. А затем на рабочий стол с характерным шелестом полетел ворох электронных бумаг одна за другой:

— Три весельчака решили, что смогут выпрыгнуть из-под подъезжающего подземного поезда; пятеро поспорили, что пересекут подвесной мост, предназначенный для флаеров, по бордюру; двенадцати почти одновременно пришла в голову гениальная идея прокатиться на крыше монорельса, ведь «это почти же то же самое, что параплан». — И хотя шеф умел неплохо держать лицо, окончание фразы потонуло в разъедающей горечи. — А вот эти двое, — ещё одна электронная бумага легла поверх стопки, — внезапно вообразили, что они ничуть не хуже профессиональных поваров пятизвездочных ресторанов, и приготовили рыбу фугу.

— Кошмар…

Я сглотнул вставшую комом слюну. Никогда не испытывал особенной жалости к наркоманам — в конце концов, они сами выбрали такой путь. Но когда от этого страдают окружающие, ситуация принимает совсем иной оборот. Голова загудела сильнее, давление в моём внутреннем вулкане нарастало.

— А суммарно как много происшествий?

— На мосту произошла авария, погибло девять человек, один из монорельсов экстренно затормозил, там, к счастью, только переломы рук и ног и другие мелкие травмы. А один из кулинаров отличился знатно… На его вечеринке было более ста сорока друзей, и большинство из них отведало рыбу фугу, думая, что её приготовил профессионал.

Я прикусил губу, осознавая масштабы происходящего.

Полный аут.

— Разумеется, это лишь та часть, которую удалось проанализировать и понять, откуда тянутся ниточки. Каждый час приходят новые сообщения о смертях, это растёт как чёрная дыра. — Словно услышав мои мысли, продолжил Елисей Варфоломеевич. — Полиция не справляется с количеством поступающих запросов, все трупы так или иначе проверяют на «амброзию» в крови, но это долго и самое главное — ни к чему не ведёт, хотя наши киберы нашли у некоторых связь с «Эхом Танорга».

— Есть версия, что через «Эхо» работает не только верхушка айсберга, но и конечные пользователи? — Я тут же сделал стойку.

Шеф отрицательно покачал головой.

— Я передал информацию аналитическому отделу, и, судя по их результатам, скорее нет, чем да. Цитирую: «Если бы ни один из погибших не имел аккаунта в самой популярной игре, то это было бы подозрительно. Предоставленные данные укладываются в статистическую выборку». Иными словами, нет, мы всё ещё ищем синдикат через «Эхо», а на простых гражданах не зацикливаемся.

Я рассеянно кивнул, принимая информацию к сведению. То, что Елисей Варфоломеевич говорил мне это наедине, включив антипрослушку, подталкивало к мысли, что, даже несмотря на катастрофически высокую смертность в последние недели, шеф всё ещё не исключает, что в отделе наркоконтроля может быть крыса.

— Ален, — Елисей Варфоломеевич посмотрел строго, — найди мне этих тварей, которые убивают гражданских, в кратчайшие сроки, и, клянусь, я тебе столько звезд пришью на форму, сколько захочешь. Начальником отдела сделаю или дам любое направление…

Каким бы серьёзным ни был его взгляд, я не мог не почувствовать горьких ноток не то страха, не то отчаяния.

— Шеф-шеф. — Я поднял руки. — Если всё так серьёзно, может, пора рассказать всему отделу, что и где мы ищем?

— Я не уверен, что у нас нет крысы. — Он подтвердил то, о чём я думал не более минуты назад. — Ал, ты должен выдать мне синдикат на блюдечке, и у тебя нет на это месяцев, о которых мы говорили раньше. Недели две, ну три. Дальше пресса пронюхает все эти случаи, и даже самые тупые сопоставят факты, поднимется хай, население введут в панику…

«А от паники планетарного масштаба и до гражданской войны недалеко…»

Этого Елисей Варфоломеевич не сказал вслух, но это мы понимали оба. Когда население не чувствует защиты от государства, когда люди думают, что остаются один на один со своими проблемами, начинает нарастать недовольство. Недовольство быстро конвертируется в протесты, а протесты — в беспорядки. И нет ничего опаснее, чем неуправляемая