Фермер 2. Водная жила - Алим Онербекович Тыналин

— Есть вода! — объявил старший бурильщик, дядя Федор, опытный мастер с тридцатилетним стажем. — Хорошая, чистая, идет под напором!

Из скважины действительно показалась вода — прозрачная, без запаха, с приятным вкусом. Дебит составил около литра в секунду, что для разведочной скважины было неплохим результатом.

Но радость оказалась преждевременной. Вечером того же дня в совхоз прибыла делегация от местных жителей во главе с председателем сельсовета Иваном Кузьмичем Семеновым, пожилым мужчиной с седыми усами и решительным характером.

— Товарищ Громов, — сказал он, входя в кабинет директора, — у нас к вам серьезный разговор. Народ против бурения возле кладбища.

— Почему? — удивился Громов.

— Нехорошо это, — объяснил председатель сельсовета. — Покой предков тревожить. Бабушки говорят, что беды от этого будут.

За Семеновым в кабинет вошли еще несколько местных жителей — бабушка Матрена в черном платке, дедушка Архип с палкой из березового сука, тетя Агафья, которая работала техничкой в сельсовете. Все выглядели встревоженными и решительными.

— Виктор Алексеич, — обратилась ко мне бабушка Матрена своим хрипловатым голосом, — ты человек образованный, книжки читаешь. Неужели не понимаешь, нельзя возле кладбища землю тревожить? Мертвые покоя не дадут.

Старуха была невысокой, сгорбленной, но глаза у нее горели таким огнем убежденности, что спорить не хотелось. На шее висели узелки с травами-оберегами, в руках четки из рябиновых ягод.

— Матрена Егоровна, — сказал я мягко, — мы же не трогаем само кладбище. Скважина в ста метрах от ограды.

— Сто метров или тысяча — все равно, — упрямо покачала головой старуха. — Земля-то одна. Мой дед там лежит, и прадед, и пращур. Семьдесят лет в покое спали, а теперь машины железные грохочут.

Дедушка Архип постучал палкой по полу:

— И я против! Воевал под Сталинградом, товарищи погибли. Знаю, что такое — тревожить мертвых. Плохо это кончается.

Ситуация складывалась сложная. С одной стороны, нужда в воде была критической. С другой стороны, идти против религиозных убеждений местных жителей означало создать конфликт в коллективе.

— Товарищи, — попробовал вмешаться Громов, — но ведь вода нужна всем. Засуха будет, урожай погибнет, работы лишимся. Вы же советские люди, образованные. На дворе двадцатый век, наука все уже объяснила. Что за нелепые суеверия?

— Суеверия тут ни при чем. Просто есть традиции, — ответил председатель сельсовета. — Кроме того, мы не против воды. Только ищите в другом месте. Земли много, найдется где пробурить.

Геолог Волков изучал карту, разложенную на столе:

— Можно попробовать вторую точку — возле бывшей мельницы. Там тоже признаки водоносного слоя есть.

— Вот и славно, — согласилась бабушка Матрена. — Мельница место рабочее, живое. Там и бурите.

Утром буровую установку перевезли к развалинам старой мельницы, что стояла на берегу пересохшего ручья Каменка. От мельницы остались только фундамент из местного камня да полуразрушенное мельничное колесо, заросшее травой и кустарником.

Место действительно выглядело перспективным. Вокруг росли ивы и тополя, что указывало на близость грунтовых вод. Почва была влажной даже после нескольких сухих дней.

Бурение началось в восемь утра. Я приехал на участок около полудня и застал геологов в приподнятом настроении.

— Отличная скважина получается, — доложил Волков, показывая керны — цилиндрические образцы породы, извлеченные буром. — Мощный водоносный горизонт на глубине восемнадцати метров.

Действительно, из скважины била сильная струя чистой воды. Дебит составил почти три литра в секунду, в три раза больше, чем на первом участке.

— А качество какое? — поинтересовался я.

Петр Андреевич достал из полевой сумки бутылку с пробой воды:

— Прозрачная, без запаха, жесткость нормальная. Для питьевых нужд подходит, для полива тем более.

К вечеру стало ясно, что удача наконец улыбнулась нам. Скважина давала стабильный дебит, вода была хорошего качества, никаких технических проблем не возникало.

— Виктор Алексеевич, — сказал Волков, упаковывая оборудование, — если остальные точки дадут похожие результаты, то с водой у вас проблем точно не будет. Можно планировать серьезную оросительную систему.

За неделю геологи пробурили еще пять разведочных скважин в разных частях совхозной территории. Результаты превзошли ожидания — четыре скважины дали воду с суммарным дебитом более десяти литров в секунду.

— Достаточно для орошения двух тысяч гектаров, — подсчитал я, изучая данные откачек. — А если пробурить производственные скважины большего диаметра, дебит увеличится еще в полтора раза.

Громов внимательно изучал геологические разрезы, составленные специалистами:

— А сколько будет стоить полный комплекс работ?

— Двенадцать производственных скважин, магистральные трубопроводы, насосные станции, дождевальные машины, — перечислял Волков, листая расчеты. — Примерно четыреста тысяч рублей под ключ.

Сумма была внушительной, но сопоставимой с годовой прибылью совхоза. При успешной реализации проекта орошения эти деньги окупятся за два-три года.

Пока геологи завершали работы, в поселке продолжалась «картофельная война» между тетей Дусей и тетей Маней. Обе соперницы самозабвенно ухаживали за своими грядками, применяя весь арсенал известных им методов.

Тетя Дуся каждое утро поливала картофель дождевой водой, которую собирала в деревянную бочку с покрытой мешковиной крышкой. Потом рыхлила землю специальной тяпкой, которую дядя Вася выковал в кузнице по ее чертежам. И обязательно разговаривала с растениями, что, по ее убеждению, стимулировало рост.

— Расти, моя красавица, — слышал я ее голос, проходя мимо огорода, — расти большая-пребольшая, чтобы тетка Маня обзавидовалась!

Тетя Маня применяла более научный подход. Она выписала из районной библиотеки книгу «Картофелеводство в Сибири» и изучала ее по вечерам при керосиновой лампе. Потом составила график подкормок и строго его соблюдала.

Кроме того, она использовала метод, подсмотренный у колхозных агрономов, укрывая грядку на ночь старым брезентом, чтобы сохранить тепло почвы.

— Наука побеждает! — говорила она соседкам. — В книге пишут, картошка тепло любит, вот я ей тепло и создаю!

Обе соперницы регулярно наведывались в НИО за консультациями, маскируя истинную цель под общие вопросы о сельском хозяйстве.

— Виктор Алексеич, — заглянула как-то тетя Дуся, — а правда, что картошке фосфор полезен? Для для общего развития хозяйства интересуюсь.

— Правда, — подтвердил я. — Особенно во второй половине вегетации, когда клубни формируются.

— А в каком виде лучше давать?

— Суперфосфат простой, столовую ложку на ведро воды. Раз в десять дней поливать.

Тетя Дуся внимательно записывала рекомендации в тетрадь в клеточку:

— А калий? Слышала, для размера полезен…

Через день с аналогичными вопросами приходила тетя Маня. Я честно давал одинаковые советы обеим сторонам, соблюдая