Салага - Василиса Мельницкая

— Ярик, — ехидно произнесла Яра. — Мне надо привыкать. Вам, судя по всему, тоже.

— Ну нет… — простонали Сава и Матвей хором.

А в дверь опять постучали.

— Не открывать! — прошипел Сава. — Предлагаю сбежать.

— Пятый этаж, — напомнил Матвей шепотом.

— Исподом. — Сава постучал пальцем по лбу.

— Прошу прощения, мне сказали, что это комната Ярослава, — раздался голос за дверью.

Матвей и Сава вопросительно уставились на Яру.

— А это мой брат-близнец, — усмехнулась она. — Вы, как хотите, а мне любопытно, что ему от меня нужно.

Судя по тому, как подобрался Сава, его порядком утомили поклонники Ярика.

— И да, он знает, кто я. — добавила Яра. — Но не знает, что вы — соучастники. — Она вздохнула. — Надеюсь, что не знает.

— Между прочим, я слышу, что вы там, — напомнил о себе тот, кто стоял за дверью.

— Эспер, — произнесла Яра в ответ на удивленные взгляды. — Только я вам этого не говорил. Я открою.

Гостя Яра в комнату не пригласила. Вышла в коридор, а дверь плотно прикрыла.

— Помяни мое слово, этот не в поисках телевизора заявился, — сказал Сава. И понизил голос. — Он еще на том балу у императора, два года назад, возле Яры терся.

— Во дворце? — переспросил Матвей. — Это когда Яре сказали, что ее замуж за бастарда отдают? Так это, может быть…

Сава развел руками.

— Присмотреться к нему надо, — сказал он.

Матвей согласно кивнул.

Яра вернулась быстро. Одна.

— Леня поедет с нами, — сказала она.

Глава 17

Я опять дала слабину. Но, если не верить друзьям, то кому тогда верить? А еще…

Кроме Савы и Матвея у меня никого нет. Быть совсем одной очень тяжело. И, наверное, они правы. Дружба — это когда делишься и радостями, и горестями. Мне хотелось верить, что они правы. Мне хотелось, чтобы рядом были те, кому я могу доверять.

Только я не знала, что делать с чувствами. Бороться с императором за право любить и быть любимой? Но я не в том положении. Или плюнуть на приличия и жить сегодняшним днем? Меня не так воспитывали, и я не уверена, что Сава обрадуется, если я предложу ему себя в качестве любовницы.

Можно вовсе не думать о будущем. Завтра мы отправляемся в путешествие. А дальше — будь что будет.

Вот только желающих составить нам компанию… не многовато ли?

Мишкины маневры я сразу раскусила. Он с удовольствием поехал бы с нами, если б его пригласили. Но на провокацию я не поддалась. А вот с Леонидом выбора мне не оставили.

Едва я прикрыла дверь в нашу с Савой комнату, Леонид протянул мне запечатанный конверт. С моим именем и личной печатью императора. Не то, чтобы мне довелось ее видеть, но рисунок полностью повторял государственную печать Российской империи, с добавленными буквами «В» и «Р».

Однако…

Я уставилась на Леонида, не скрывая изумления. Он же развел руками.

— Сам ничего не понимаю, — сказал он. — Меня попросили передать.

— Кто?

— У меня есть куратор.

— Его, случайно, не Александром зовут?

— Нет, Сергеем. Сергей Львович.

Все любопытнее и любопытнее. У эсперов, не вошедших в силу, как правило, есть куратор. Иначе многие теряли бы рассудок от одной только эмпатии. И в Испод попасть, когда штормит, не так уж и сложно. Только куратора обычно находят из молодых. Меня Сава учил уму-разуму. Если Леонид последние два года жил в Петербурге, то и его куратор должен быть из курсантов. В других городах эту обязанность исполнял кто-то из младших местных эсперов.

Так что это за Сергей Львович, что депеши от императора передает? И почему через Леонида? Сава у императора в ближнем кругу, почему не через него?

Конверт я открыла сразу. С отправителем я не ошиблась, и послание было кратким.

«Получателю сего повелеваю: дни, оставшиеся до начала учебного года, провести в обществе Леонида Алексеева». Дата, подпись, печать. И приписка: «Яромила, это приказ».

— Ты знаешь, что здесь написано? — спросила я у Леонида.

Новости были удивительными, но не шокирующими. Чего-то такого я, пожалуй, ждала с того момента, как император объявил о желании выдать меня замуж за своего бастарда.

— Откуда? — оскорбился Леонид. — Конверт был запечатан.

— Мало ли, что тебе сказали.

— Меня попросили передать письмо, — тихо, но выразительно отчеканил он. — Честь имею оста…

— Не спеши, — перебила я его, протягивая листок. — Читай.

Леонид прочел. И уставился на меня в неподдельном изумлении. Похоже, и им манипулируют. Это, в какой-то мере, делало нас товарищами по несчастью.

— Ты похожего приказа не получал? — спросила я.

— Нет. — Он сглотнул и добавил: — Пока нет.

И вновь не солгал.

— Мне очень не хочется менять планы, — сказала я. — Поэтому ты едешь с нами.

— В Москву?

— О, это ты знаешь.

— Мишка проболтался.

А вот это правда, но… за ней скрывается что-то другое.

— Собирай вещи, Леня. Выезжаем завтра, ранним утром.

— Тебе не кажется, что нам есть, что обсудить? — хмуро поинтересовался Леонид.

— Кажется, — согласилась я. — Прогуляемся? Я только куртку возьму.

Сава и Матвей отнеслись к моему заявлению о том, что Леонид едет с нами, вполне предсказуемо.

— О как… — глубокомысленно заметил Сава.

— А чего вдруг? — нахмурился Матвей.

Вместо объяснений я дала им прочесть послание от императора. Пока я копалась в вещах в поисках куртки, в комнате висело гробовое молчание.

— Так это… он? — наконец спросил Сава.

— Мой жених? — уточнила я. — Вероятно. Я попытаюсь выяснить, что он об этом знает.

— Не признается, кто он? — Матвей приподнял бровь.

— Не уверен, что ему сообщили. — Я продолжала говорить о себе в мужском роде. — Навряд ли он настолько искусен, чтобы проецировать ложные истинные эмоции.

Сава утверждал, что создавать искусственные эмоции и выдавать их за истинные могут только очень сильные и опытные эсперы. И что таких мало, пальцев на руках хватит, чтобы всех пересчитать.

— А письмо у него