Непокорная невеста, или Аджика по - попадански - Хелен Гуда

в памяти всплыл один из самых любимых — аджика! Острая, жгучая, ароматная, словно лета и солнца, заключенная в маленькой баночке. "Вот бы сейчас да свежих помидорчиков, да болгарского перчика, да острого чили!" — мечтательно подумала я, представляя, как буду готовить это волшебное снадобье, как только созреет урожай. Как буду тщательно выбирать самые спелые и сочные плоды, как буду с любовью перемалывать их вместе с чесноком, травами и специями, создавая этот божественный нектар, способный одним своим ароматом согреть душу и разогнать любую печаль. Интересно, местным понравится аджика?

Глава 9

Я проснулась с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь щели в ставнях. Сегодня день приезда Марты с семьей. Казалось бы, они мне малознакомые люди, но я по ним ужасно скучала. Сердце трепетало от радостного предвкушения, как у ребенка, ожидающего подарка. Вскочив с кровати, я распахнула окно, впуская в комнату свежий утренний воздух, настоянный на запахе полевых цветов и влажной земли.

Волнительное ожидание заставляло меня постоянно отвлекаться и перепроверять все приготовления по несколько раз. Я еще на днях сделала во дворе стол, так как он был нужен чисто из хозяйственных соображений, но сейчас я накрыла его скатертью, и он ломился от угощений: ароматный пирог с яблоками, только что вынутый из печи, тарелки с душистым вареньем, хрустящие соленые огурчики, картошечку, посыпанную укропчиком, и запеченного гуся, которого пожертвовала старушка-соседка, — все, что я успела приготовить. Я даже умудрилась собрать небольшой букет полевых цветов, чтобы украсить стол.

Утро тянулось томительно долго. Бесконечно проверяя время, я то и дело выглядывала на дорогу, стараясь уловить знакомый звук приближающейся телеги. И вот, наконец, вдалеке послышались долгожданное ржание коня и окрик Джона. Меня будто током ударило — радость мгновенно сменилась легким волнением. Сделав глубокий вдох, я выбежала из дома, словно меня подбросила невидимая пружина, и замахала руками, приветствуя приближающуюся телегу.

Первой ко мне подбежала Марта. Она спрыгнула с телеги и, раскрыв объятия, крепко прижала меня к себе. Ее непоседливый нрав и неуемная энергия были заразительны, словно солнечные лучи, согревающие все вокруг. Следом, не торопясь, выбрались Томми и Джон, разминая затекшие ноги после долгой дороги. Томми, как всегда, с любопытством оглядывал все вокруг. Мне иногда казалось, что у него голова могла повернуться на все триста шестьдесят градусов. Джон, немногословный и спокойный, с доброй улыбкой на лице, осматривался вокруг, словно оценивая обстановку, определяя, насколько здесь комфортно и безопасно для его семьи.

— Аэлита! Родная! — Марта заключила меня в свои крепкие объятия, чуть не задушив в своей медвежьей хватке, от которой всегда становилось тепло и уютно. — Как же мы соскучились! Эта ярмарка — сплошная морока, хочется на природу, к тебе.

— Я тоже безумно рада вас видеть, — проговорила я, отрываясь от подруги и обнимая по очереди Томми, который чуть не снес меня с ног, когда спрыгнул с телеги и рванул ко мне, и Джона, чувствуя, как отпускает напряжение и волнение.

— Ну ты и подготовилась, — лукаво усмехнулась Марта, обводя взглядом накрытый во дворе стол, уставленный всевозможными угощениями. — Мы только приехали, а у тебя тут уже пир горой. Ты что, знала, что мы приедем? Или у тебя тут своя кухарка завелась?

От ее слов на душе стало тепло. Так приятно было видеть, что мои старания не прошли даром, что друзья ценят оказанное им внимание.

— Конечно, знала, — с загадочной улыбкой ответила я, подмигивая и ощущая прилив гордости. — У меня тут свои источники информации.

— Вот это да-а-а-а! — изумился Джон. — Аэлита, ты становишься настоящей деревенской волшебницей.

— Пока я только учусь, — отмахнулась я, стараясь не вдаваться в подробности и подавляя невольную дрожь. — Лучше полюбуйтесь на мои владения.

С гордостью, смешанной с волнением, я повела друзей в огород, показывая буйство зелени и наливающие спелостью плоды. Марта ахала и охала, не веря своим глазам. Томми тоже удивленно рассматривал мои посадки. Джон молча и с интересом осматривал растения, поглаживая листья и внимательно разглядывая плоды.

— Аэлита, это… это просто невероятно, — наконец вымолвила Марта, когда мы подошли к грядке с гигантскими тыквами, больше напоминающими кареты для сказочных принцесс. — Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Как ты это сделала? Здесь какое-то колдовство, да?

— Волшебство, не иначе, — попыталась отшутиться я, но тут же посерьезнела, почувствовав на себе внимательный взгляд Марты, словно сканирующий мои мысли. — Ладно, признаюсь… Семена… они немного необычные. Очень… необычные.

И я, запинаясь и с трудом подбирая слова, рассказала им о старухе, о странном доме и волшебных семенах, которые та мне оставила. По мере того как я делилась своей историей, в душе нарастало беспокойство. Я словно снимала покров тайны, открывая самое сокровенное, и ужасно боялась, что меня не поймут. Про Геннадия я благоразумно промолчала. Закончив свой рассказ, я посмотрела на Марту, ожидая ее реакции, словно приговора.

Наступила гнетущая тишина, которую нарушал лишь тихий шелест листвы. Джон молчал, словно обдумывая услышанное.

— Аэлита, ты понимаешь, во что ты ввязалась? — с серьезным видом спросила Марта, нахмурив брови, что всегда означало, что она крайне обеспокоена. — Эти семена… это, конечно, здорово, но… Ты можешь нажить себе кучу неприятностей с местными. Они же суеверные. Ты живешь в глуши, здесь свои законы.

— Да ладно тебе, Марта, — отмахнулась я, стараясь казаться беспечной и ища поддержки у друзей. — Не думаю, что все так плохо. Ну, растут овощи немного больше, чем у других… И что с того? Я же никому не врежу. И вообще, я их них всякие заготовки буду делать и продавать, там уже никто не поймет, из каких помидоров аджику я сварила и какие перцы на лечо пустила.

— Ты не понимаешь, — Марта покачала головой, словно разговаривая с неразумным ребенком. — Зависть — страшная штука. Особенно в деревне. Они могут решить, что все это из-за колдовства, и тогда тебе не поздоровится. Могут сжечь твой дом или, что еще хуже, обвинить тебя в использовании черной магии.

— Марта, не сгущай краски, — я попыталась изобразить беззаботную улыбку, но получилось не очень убедительно. В ее словах сквозило какое-то зловещее предостережение, словно она предвидела неминуемую беду. — Все будет хорошо. Не нужно думать о плохом. Я уверена, что все обойдется.

Внутри, однако, закралось неприятное, леденящее душу беспокойство. Слова Марты запали в душу, напоминая о тревожном разговоре с соседкой и о многозначительных взглядах местных жителей. Я судорожно старалась гнать от себя дурные предчувствия, убеждая себя, что Марта просто слишком впечатлительная и склонна к драматизации.

— Ладно, давайте лучше перекусим, —