Дворянин - Роман Валерьевич Злотников

же к усадьбе прискакали) держал в правой руке, с размаху ожёг правую руку полковника, заставив того тонко взвизгнуть и выпустить из пальцев рукоять сабли. – Хлесь! – следующий удар ожёг щеку. – Хлесь! – затем шею.

– Пьянь! Скотина! Блевотина свиная! Лепёха коровья! – приговаривал Даниил, лупцуя оборзевшего шляхтича. – С самого приезда не просыхал! Русских солдат в рабов превратил, продавая своим собутыльникам направо и налево! Хлесь!

Несвижский рухнул обратно на своё место и уже не пытаясь достать свою карабелу и лишь заслоняясь ладонями и рукавами от охаживающего его хлыста.

– Свинья! Да у меня крепостные в разы лучше работают на славу отечества, чем такое чмо, как ты! Да я тебя прямо здесь вот этим хлыстом насмерть забью…

– Дуэль! – взвизгнул Несвисжкий. – Требую дуэль!

– Дуэль? – бывший майор сдержал руку. – С тобой?! Да кто ты такой, чтобы я с тобой стрелялся? Пьяная свинья, у которой ни чести, ни совести отродясь не бывало!

– Ты-ы-ы… не сметь! – не выдержал Несвижский. – У меня восемь поколений подтверждённых благородных предков! Не то что у-у-у… – тут рука Даниила, сжимавшая занесённый хлыст дрогнула, и полковник осёкся.

– Ах ты ж, чмо собачье… – Данька картинно раздул ноздри после чего громко выдохнул. – Да твои предки в гробу сейчас вертятся, глядя на то, что у них в роду выросло! У них-то, может быть, честь и была, а вот у тебя, свинья, один гонор… – Он сделал паузу, покачал головой, после чего медленно опустил хлыст. – Хорошо, из уважения к твоим предкам, я соглашусь. Завтра. В полдень. На своих пистолетах. С двадцати шагов. До смерти или невозможности продолжать дуэль. Может, успеешь проспаться к тому моменту… – бывший майор развернулся к стоявшему у дверей Геруа.

– Александр Клавдиевич, могу я просить вас о чести быть моим секундантом?

– Вне всякого сомнения, Даниил Николаевич, – коротко отозвался тот.

Когда они с Геруа уже неспешным шагом ехали от усадьбы к пристани, полковник наклонился к Даниилу и негромко спросил:

– Даниил Николаевич, прошу покорнейше простить, но не удовлетворите ли моё любопытство – а кто такой «чмо»?

На следующий день за полчаса до полудня Данька с сопровождающими приехали на уговорённое место – на вершину горы, которая в покинутом майором будущем называлась Вышка. В те времена здесь располагался мемориал пермским революционерам, к которому вела длинная лестница. Сейчас, естественно, ничего этого не было, да и сама гора выглядела не так – она вся была испещрена какими-то узкими пещерками…

Несвижский был трезв, сумрачен и одет в мундир гвардейского полковника. Его сопровождали трое офицеров Железнодорожного батальона, державшихся достаточно отчуждённо, и небольшая кучка его прихлебателей. Совсем небольшая, раза в три меньшая, нежели компания у него за столом… И очень показательным было то, что обязанности секунданта исполнял не кто-то из офицеров батальона, а нервного вида тип из числа его собутыльников. Похоже, вчерашние события опустили авторитет господина полковника ниже плинтуса.

Двое секундантов отмерили двадцать шагов, после чего встретились в центре и коротко переговорили. После чего полковник Геруа махнул рукой, подзывая дуэлянтов.

– Господа, прошу предъявить оружие!

Несвижский махнул рукой, подзывая денщика, и тот, подскочив рысью к своему господину, раскрыл массивную лакированную коробку, в которой на бархатном ложе лежал красивый кремнёвый пистолет.

– Настоящий «Ле Паж»! – благоговейно прошептал кто-то.

Даниил молча вырвал из кобуры свой двуствольный.

– М-м-м… Даниил Николаевич, – мягко обратился к нему Геруа, – я, конечно, помню, что вы выставили условия – на своих пистолетах, но ваш – двуствольный, так что…

Бывший майор молча воздел стволы вверх и нажал на один из спусковых крючков, выстрелом, разряжая верхний ствол.

– ДА-ДАХ!

– Ещё замечания есть? – спокойно поинтересовался он, уставя ледяной взгляд не на Александра Клавдиевича, а на сильно побледневшего секунданта Несвижского, который до сего момента не произнёс вообще ни слова.

– Н-нет… – сипло прошептал тот.

– Тогда позвольте выдвинуться на позицию, – холодно произнёс Данька и, резко развернувшись, мерным шагом двинулся к отмеченному месту, на ходу небрежно засунув пистолет в открытую кобуру. С момента нападения плотогонов он успел расстрелять почти восемь сотен зарядов, изрядно подняв своё мастерство обращения со своим стволом, причём последние три сотни раз тренировал, так сказать, «стрельбу по-ковбойски». То есть с выхватыванием пистолета из открытой кобуры и выстрелом от бедра. И последние полсотни выстрелов на пятнадцать шагов вполне надёжно поражали грудную мишень… Так что он не волновался, что противник его опередит. Ну, если он, конечно, будет стрелять, как здесь принято, – вытянув руку и жмуря левый глаз. А он будет стрелять именно так. Потому что за те три дня, пока шёл сбор информации, он специально озадачил своих агентов, главным из которых был Прошка, на то, чтобы разузнать о стрелковых талантах соперника. Поскольку изначально собирался выйти на дуэль. Потому как любые другие варианты обязательно тянули за собой непременные «палки в колёса». Снять Несвижского с командования батальоном ему никто не позволит, а если он останется – непременно будет мстить и гадить… Так вот, судя по собранной информации, никакими стрелковыми талантами шляхтич не обладал. Дуэлировал помаленьку – это да, но сейчас все так делают. Несмотря на имеющиеся запреты. Ну дык Пушкина куда позже на дуэли грохнули, а Лермонтова и вообще чуть ли не в середине века. На Кавказе, правда, а не в столице, как Пушкина. Но и отсюда до Питера ничуть не ближе, чем с Кавказа…

– Господа, приготовились! – громко произнёс Геруа. Несвижский, скинувший мундир и оставшийся в белой нательной рубахе и щегольски ушитых до состояния лосин форменных брюках, несколько картинно развернулся и встал к Даниилу правым боком, согнув руку и воздев пистолет со взведённым курком стволом вверх. Данька же остался стоять прямо, да ещё и сложив руки на груди.

– Даниил Николаевич, вы можете взять пистолет в руку, – обратился к нему Александр Клавдиевич.

– Нет необходимости, – небрежно отмахнулся бывший майор. Полковник Геруа неодобрительно покачал головой, окинул взглядом всех присутствующих, после чего демонстративно пожал плечами и поднял руку с зажатым в пальцах платком.

– Начинайте…

– ДА-ДАХ!

Данька картинным жестом сдул со ствола дымок, затем невозмутимо вытащил из кобуры шомпол и начал неторопливо заряжать стволы своего пистолета. Оружие всегда должно быть заряжено! Все остальные не отрываясь пялились на валяющуюся на траве грузную фигуру Несвижского, уставившегося мёртвыми глазами на низкие тучи. А потом кто-то из зрителей прошептал:

– Он даже не успел опустить руку…

Все эти картины прошлого промелькнули перед мысленном взором Даньки, когда он развернулся к Николаю и эдак вкрадчиво спросил:

– Как вы думаете, ваше высочество, чтобы случилось с вами и вашим авторитетом, если бы эта дорога