Частица тьмы - Тери Терри

Она обращается ко мне напрямую, оправдывается: «Я — староста. Мой долг — досконально знать всех в общине», — говорит она в свою защиту. Да вот только я не такая, как все, и ей это прекрасно известно.

«Может, нам стоит обсудить это с Ксандером?»

Септа пятится, отступает и уходит.

Я вздыхаю про себя. Перетянуть ее на свою сторону пока что никак не получается.

Вернувшись в домик, где мы жили втроем, я чувствую себя одиноко. Брожу туда-сюда, останавливаюсь в дверях комнаты Беатрис. Вхожу. Поправляю ее подушку.

Решение вроде бы и правильное, но кто же мог подумать, что без нее и Елены мне будет так одиноко. Сейчас я здесь единственная, кто не является полноценным членом общины, не сросся с ней душой и телом. Даже с Еленой и Беатрис мне приходилось постоянно следить за своими словами — я не могла позволить им узнать мои планы. Как давно я не разговаривала с кем-то, ничего не остерегаясь, не оставаясь все время настороже? Как давно я не говорила, что думаю, и не скрывала своих чувств?

И я так тоскую по самым дорогим мне людям.

По маме — всегда. Какая-то часть меня до сих пор не может принять, что ее больше нет.

По Каю.

Но сейчас, может быть, даже больше — по Ионе, моей лучшей подруге. Мы с ней могли болтать о всякой чепухе и в то же время о чем-то очень важном для нас. Интересно, что бы она сказала об общине? Да и жива ли она вообще? Выяснять рискованно — вдруг это как-то отследят, а мне не хотелось бы, чтобы у нее возникли неприятности.

Даже Чемберлен, похоже, покинул меня.

Вообще-то, если подумать, я не видела его с ужина и не ощущаю, как было раньше, его присутствия. Мне даже немного не по себе. Надеюсь, у них там не перевелись кролики в лесу, и никому не пришло в голову, что из такого большого кота выйдет отличное жаркое.

Я закрываю глаза и протягиваю «щупальца» мыслей в разные стороны: «Чемберлен?»

Нахожу его и облегченно вздыхаю. Котик спал и теперь немного недоволен, что его разбудили. Открывает глаза, поднимает голову. Он на краю кровати — возможно, нашел кого-то, кто не мечется во сне, не тревожит его всю ночь, как я.

Чья-то рука гладит его; он поворачивает голову, чтобы ему почесали шейку. И прежде, чем его глаза его вновь закрываются, на мгновение передо мной возникают черные волосы и голубые глаза.

Это Келли.

5

ЛАРА

В полудреме одной рукой обнимаю своего кота.

Мой кот. Промелькнувшая мысль отзывается в памяти звоночком смутного воспоминания. Но вдруг он поднимает голову. Садится, потягивается и спрыгивает на пол. Выходит из спальни.

— Пожалуйста, не уходи, — говорю я и иду за ним. Но он просто вышел в переднюю и сидит на полу у приоткрытой двери.

Может, голодный?

На тарелке лежат остатки сыра, и я разламываю его на кусочки и один протягиваю ему. Он нюхает его и осторожно берет своим шершавым, влажным языком.

Еще? Протягиваю другой кусочек, потом еще один.

— Тебе нужно дать имя. Как бы ты хотел зваться? — спрашиваю я, но тут он идет к двери, лапой приоткрывает ее чуть шире, и у меня падает сердце. Неужели все-таки уходит?

Я встаю и подхожу к двери, чтобы попрощаться, если это так, но через дверь вижу кое-что еще, кое-что неожиданное. Там девушка, постарше меня. Кажется знакомой, но я не понимаю, почему, и ощущаю неясное беспокойство. Одета так же, как и все члены общины, на шее поблескивает золотая подвеска, но я не узнаю ее. Им запрещено разговаривать со мной, но я знаю, как все они выглядят. Кто же она и почему стоит здесь?

Девушка улыбается, наклоняется и гладит моего кота.

— Его зовут Чемберлен, — говорит она, и я потрясена: она разговаривает со мной? Нужно войти в дом и закрыть дверь, но я не хочу потерять Чемберлена.

Я с трудом обретаю голос.

— Это твой кот? — с грустью спрашиваю я. Наверняка она заберет его.

— Нет, — отвечает моя странная гостья. — Он свой собственный. Он приходит и уходит, когда пожелает. Должно быть, ты нравишься ему, если он пришел сюда.

И я улыбаюсь Чемберлену и ей. Она улыбается в ответ.

— Я Шэй, — говорит она.

— А я Лара.

— Приятно познакомиться. — Она протягивает мне руку, и после некоторых колебаний я протягиваю свою. Девушка пожимает ее своей теплой и твердой ладонью. И отпускает с некоторой неохотой.

— Я беспокоилась о Чемберлене, поэтому пошла его искать. Ничего, если я ненадолго зайду?

Я бросаю нервный взгляд на дверь. А если Септа вернется? Она не рассердится?

Словно услышав мои мысли, хотя я не почувствовала никакого внутреннего контакта, как чувствую с Септой, она качает головой.

— Все будет хорошо, обещаю.

И я почему-то верю ей.

— Ладно. Входи.

Я включаю маленькую лампу, и она входит. Это так… непривычно. Никогда раньше у меня не было гостей, а сегодня целых двое: Чемберлен и Шэй. Мы вместе садимся на диван, Чемберлен у наших ног. Он переводит взгляд с одной из нас на другую, словно что-то взвешивает, потом запрыгивает и укладывается наполовину на Шэй, наполовину на мне.

— Ну, спасибо тебе большое, — усмехается Шэй, — что мурлыкающая половина досталась Ларе.

Я смеюсь и почесываю его за ушами, а он вознаграждает меня громким мурлыканьем, как она и сказала, но больше не выглядит сонным. Через минуту кот встает и начинает обследовать комнату, заглядывая в темные углы и за стулья.

— Может, хочет поиграть, — говорит Шэй.

— С чем?

— Есть что-нибудь, за чем он может погоняться, к примеру, клубок ниток?

— Думаю, на кухне есть веревка.

— Отлично.

Я отыскиваю веревку, отрезаю кусок ножом. Покачиваю одним концом перед носом Чемберлена, он смотрит на нее, но не двигается с места.

— Давай, я попробую? — говорит Шэй. Я отдаю ей веревку, она заходит за стул, конец веревки тащится следом и исчезает. Кот припадает к полу, замирает и неожиданно прыгает за ней.

Шэй бежит вокруг стула, Чемберлен гонится за веревкой, и я улыбаюсь.

— Твоя очередь, — говорит она и отдает мне веревку. Я делаю точно так же, только захожу за диван, и это срабатывает! Потом я бегаю по всей комнате, вокруг стола и стульев, и кот носится за мной. С разбегу запрыгивает на стол и, не успев затормозить,