Странница - Лея Р.

пощаде. Император не был тираном и убийцей — он просто защищал свою страну. А потому поставил условием заключения мира немедленное и полное прекращение любой агрессии в отношении простого народа. Племенам пришлось согласиться на эти условия, чтобы выжить. А вместо контрибуции император потребовал выдать ему Верховного жреца. На это несчастные пойти не могли и ответили, что с радостью примут смерть в бою, убив перед этим своих жён и детей, но не отдадут человека, столько раз защищавшего и спасавшего их от голодной смерти и природных катаклизмов, того, кто не давал их жёнам умереть родами, а детям — от степной лихорадки. С этими словами посланники гордо удалились. Их хотели убить, но Сейдан I не зря воспет в балладах не только как храбрый полководец и величайший маг своего времени, но и мудрейший из государей. Он запретил преследовать ушедших со словами: «Прикончив их, мы вырежем целый народ и навеки останемся в памяти людей жестокими и безумными убийцами. Отпустив их, мы сохраним этот маленький, но гордый народец, станем героями в глазах потомков и выиграем войну, не пролив с этого момента ни единой капли крови».

Император оказался прав. Спустя три дня и три ночи в лагерь пришёл седой старец с гордым взглядом горного грифона и без тени страха на гладком, всё ещё красивом лице. «Сейдан! — встал он перед императором, не опустив головы. — Ты звал меня, и вот я в твоих руках, безоружный и покорный твоей воле. Даёшь ли ты слово императора, что не тронешь более моих детей — птенцов, искавших у меня защиты задолго до вашего появления здесь?» «Здравствуй, Дорсиа! — император едва заметно наклонил голову в знак уважения. — Клянусь тебе, что я уведу войска и не вернусь сюда до тех пор, пока твои люди не поднимают оружие на жителей этой страны. Но ты должен будешь уехать с нами». «Да будет так!» — просто ответил старик. Немного помолчав, Сейдан продолжил: «Скажи, Дорсиа, зачем нужны были эти набеги?.. Не думал же ты, что я оставлю свой народ без защиты?» «Я говорил им, когда твои люди только появились здесь, что не стоит их трогать, — вздохнув, поморщился Дорсиа. — Но разве они слушают кого-то, пока беда не застучит в их ворота? Вы пришли издалека, вы заняли плодородные земли и леса, которые кормили их много лет, вытеснили в бесплодные степи и холодные горы. Чего же вы хотите? Конечно, они начали грабить чужаков. Чтобы выжить. А сейчас ты загнал их в смертельную ловушку, дав лишь два пути: погибнуть храбрецами под копытами твоей знаменитой конницы либо медленно умирать от голода, уповая лишь на чудо, которое одно поможет им пережить очередную зиму».

Сейдан I помрачнел, услышав эти грозные правдивые речи из уст гордого старца. Как император, он не мог проявить мягкость в вопросе границ, но как человек, не лишённый сердца, он пожалел людей, которых обрекал на жестокую погибель. «Хорошо, — наконец кивнул император, приняв для себя решение. — Мы оставим границы на том месте, где они есть сейчас, и так будет впредь, пока наши предки чтят твою и мою память. А чтобы твои “птенцы” не погибли в этих пустынных землях, я оставлю вам провиант, поставленный для моей армии, а также нескольких своих чародеев и учёных мужей. Первые помогут твоим жрецам очистить луга в горах и степях и проложить к ним пригодные для людей и скота тропы, а вторые отыщут те растения, которые смогут давать добрый урожай в этих диких местах и кормить твой народ. Я даю тебе слово, что ни один из членов покровительствуемых тобою племён не погибнет этой зимой от голода. Потом их судьба будет зависеть от их трудолюбия и соблюдения нашего с тобой договора». После этих слов Дорсиа, не удосужившийся даже поздороваться с императором, склонился перед ним до земли: «Ты мудрый правитель, Сейдан! Ты прославишь свой род и положишь начало династии великих императоров этого мира!» — с этими словами старик раскинул руки. Телохранители успели лишь плотным кольцом окружить императора да приставить клинки к горлу Дорсиа, но тот обратил на них внимания не больше, чем летящий в поднебесье орёл — на копошение навозных жуков. Невероятной мощи поток Силы лёгкой и быстрой волной разлился над поляной, окутав теплом и блаженством всех, до кого дотянулся.

«Что это было? — спросил удивлённый Сейдан, выходя из-за спин своих воинов. — Так вот что за сюрприз ты нам готовил, придя как овца на закланье!»

«Прости, что сомневался в тебе, император, — снова поклонился Дорсиа. — Но, если бы ты приказал оставить моих детей умирать от голода, мне пришлось бы спасать их ценой своей жизни. Я готовил огненный вихрь такой силы, что пожрал бы меня вместе с большей частью твоего войска. Тебя и твоих магов я убить не рассчитывал — я не настолько глуп. Но пока ты собирал бы новые отряды, племена успели бы уйти через горы тем путём, что я проложил для них. Не знаю, что ждало их там, но в любом случае шанс, даже один из тысячи, лучше той страшной участи, на которую они были обречены здесь. Однако сейчас, когда ты дал мне слово, я спокоен и могу следовать за тобой, куда скажешь. Или же принять смерть из твоих рук, благословляя за милость, оказанную моему народу. Жизнь вдали от всего, что мне любо, всё равно будет для меня хуже пытки».

Император сдержал слово, так что кочевые племена до сих пор так и живут по заветам Дорсиа и милости Сейдана. Сам же великий старец был с почётом препровождён в столицу империи, где возглавил Школу Сейдана I, основанную им для обучения одарённых детей магии…

— Кажется, готово, — неуверенно проговорил Сертарио, осторожно надкусывая горячий пельмень.

Увлёкшийся собственным рассказом Ямбре замолчал, обводя нас смущённым взглядом.

— Здорово! — искренне восхитилась я. — Как будто сказку какую-то слушаю… А это всё на самом деле было, подумать только!

— Ты, видимо, историей увлекаешься? — Виктория была настроена более скептически.

— Не то чтобы увлекаюсь, но ученикам Школы Сейдана I не только рассказывают, но и в красках показывают историю знакомства её основателя и первого директора. Говорят, Дорсиа сам зачаровал комнату Иллюзий, которая как бы погружает тебя в наиболее важные исторические события. А этот момент его жизни был не только переломным, но и весьма насыщенным противоречивыми чувствами, так что, увидев всё произошедшее глазами великого чародея хоть раз, уже вряд ли когда забудешь.

— Интересная задумка, — протянула Виктория. — Может быть… А, впрочем,