"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

Кругом царил пугающий полумрак. Даже яркий красный свет, так страстно манивший меня в первые мгновения новой жизни, потускнел, свернулся в маленькую точку и превратился в одинокий источник света в углу большого помещения, красный светильник, что отчаянно сиял сквозь враждебно окружившую его тьму и был моим единственным спасением от полного забвения. Его тусклый свет с большим трудом пробивался через плотную завесу мрачного и удушливого воздуха, освещая лишь небольшой пятачок рядом с собой, и со страхом вглядывался в кромешную тьму, притаившуюся в каждом сантиметре странной комнаты. Но даже так я смог разглядеть грязные металлические стены, уже покрывшиеся местами коррозией от вечной сырости и уходящие куда-то глубоко в темноту позади меня. Я слышал глубокое эхо в пучине безмолвия, оно разносилось от каждого неловкого шага, от каждого шлепка об пол моими босыми ногами. Топот с радостью бросался в объятия одинокой тишины, которая уже, кажется, забыла, что значат звуки жизни. Эхо прокатывалось по всем стенам, весело отражалось от них и уходило куда-то глубоко в темноту длинного помещения. Я обернулся посмотреть на капсулу, на вечную тюрьму для моего разума, где был заточён так много лет и где я, кажется, был счастлив. Когда-то… Сейчас это странно вспоминать, но были времена, когда я был доволен таким заточением и своей жизнью, я испытывал неподдельное чувство радости и сопричастности к великим делам, цифровая клетка казалась мне бесконечным райским садом, где я мог бы реализовать все свои мечты. Но чем ближе приближался к ним, чем упорнее тянул руки, тем сильнее реальность прогибалась под моими усилиями, и вместо долгожданных желаний мои пальцы ощутили холодную и безразличную сталь моей невидимой тюрьмы. Теперь капсула служила лишь напоминанием о той самой жизни, о жутком кошмаре, от которого я, наконец, проснулся. Я знал, что мне придётся вернуться в эти сны, вновь встретиться лицом к лицу со своими страхами и предстать перед судом Стражей за убийство их коллег, но так было нужно, я чувствовал это. Такова наша судьба – сражаться и умирать во имя того, во что мы верим. Лишь одна надежда утешала меня, пока я осматривал свой новый дом, что после спасения Системы от неминуемого разрушения и всех её жителей от жуткой участи мне простят былые провинности или хотя бы закроют на них глаза, пока не настанет время страшного суда.

Моя бывшая капсула одиноко лежала у длинной стены на каком-то возвышении или пьедестале, будто жертва на алтаре для неизвестного мне божества, а вспоротое металлическое брюхо, откуда родился совершенно новый человек, теперь зияло темнотой, и туда мне совсем не хотелось возвращаться. Капсула крепилась по бокам к двум тонким полозьям, чьи концы уходили в стену и исчезали за закрытым люком, через который меня доставила сюда система автоматического выброса. Любой человек в Системе, все, кого я знал и видел каждый день, находятся где-то там, на другом конце этих полозьев в абсолютной тишине своих компактных капсул, погребённые в тёмных закоулках огромного комплекса. Я вздрогнул от одной только мысли о том, чтобы годами неподвижно лежать вот так, в полной темноте и одиночестве, за непроницаемыми стенами своего добровольного кокона. Где-то там, в глубинах собственного разума, в мире иллюзий и снов, мы едины, мы любим друг друга и стремимся к общему счастью, чувствуем каждого человека рядом, думаем, что составляем единое целое. Но на деле мы все одиноки в реальном мире из тьмы и металла, разделены целой бесконечностью из серых холодных и безразличных стен. Мы витаем в стране сладких снов, медленно умирая в личных тюрьмах, куда заточили сами себя.

Система выброса должна была доставить меня в центр обслуживания Купола, но это помещение оказалось пустым, холодным и заброшенным. Оно совсем не производило впечатления обустроенного и многолюдного комплекса, где множество Техников и обречённых на работу вне Системы людей круглыми сутками трудятся над обеспечением беспрерывной работы виртуального мира и поддерживают нашу хрупкую иллюзию. Это место оказалось совсем не похоже на все рассказы Наставника, оно уже давно не знало присутствия человека, лишь аварийные системы продолжали свою исправную работу, подмигивая мне красным светом из тёмного угла комнаты. Чем больше мои глаза привыкали к сумраку, тем отчётливее проявлялись детали окружающей обстановки. Рядом со своей капсулой я обнаружил огромный терминал, покрытый толстым слоем пыли и следами коррозии, он стоял рядом со стеной и сливался с ней в царящем полумраке, но кое-что в его очертаниях не давало покоя моему сознанию, всё ещё витающему в остатках дурмана. Среди его испещрённой экранами и кнопками поверхности сиял маленький квадрат тусклого света, он как росток новой жизни пробивался сквозь толщу почвы из пыли и манил меня так сильно, как первый подснежник после долгой и надоедливой зимы, первый посланник нового рассвета. Я потянулся к нему и побрёл на дрожащих и заплетающихся ногах, пока с грохотом не привалился на терминал. С жадностью истощённого путника я смахнул пыль с единственного работающего экрана и с упоением прильнул к хлынувшему мне навстречу ключу освежающего света. Информационный голод, охвативший моё сознание после такого жёсткого пробуждения, стремился к любому источнику информации, который мог бы утолить эту жажду, но наслаждение от тех крупиц, что я обнаружил, получилось не слишком долгим. Блеклый свет экрана подрагивал в кромешной темноте, выводя на своей поверхности всего несколько пугающих надписей:

«ВНИМАНИЕ! Мощность реактора на критическом уровне. Топливные ячейки истощены. Всему персоналу предписано немедленно эвакуироваться. Осуществлено аварийное отключение всех вспомогательных систем. Опасность! Следует начать экстренное отключение всех погружённых субъектов».

Данное предупреждение угрожающе скалилось на меня с экрана, паниковало и пыталось докричаться хоть до кого-нибудь в этом брошенном и забытым под слоем пыльного безразличия зале. Я уверен, что это была она – Система, которая молила о помощи, звала всё это время из последних сил, хвативших только на одиноко горящий глас отчаяния, но некому было ответить, некому стряхнуть с её лица слой одиночества, чтобы разглядеть всю глубину страдания нашего мира. Часть этой паники передалась и мне. Я буквально отпрыгнул от огромного терминала, жадно хватая ртом воздух, я чувствовал, как начинаю задыхаться, как бешено колотится моё сердце и как местные металлические стены словно клещи начинают охватывать меня со всех сторон, давят на грудь и разрывают её на части. Неужели мы опоздали? Этот вопрос я безостановочно повторял себе из раза в раз, он крутился в моей голове, заставляя всё больше погружаться в водоворот панических мыслей. О боже, этого не