Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

И кто в них был похоронен ранее… И кто выбрался? Мельком поозиравшись и никого не заметив, я сочла, что ровные контуры ям означали лишь то, что они еще не использовались и предназначались для будущих погребений. Но затем сочла странными мысли о том, что в загробном мире может быть кто-либо погребен.

Гай вздохнул, а я спросила его:

– Как духи и остальные сущности умирают здесь?

Гай присел на корточки, перед пропастью и бесцельно провел ладонью по снегу, смел его с земли и бросил в черноту. Ворс на его распахнутой накидке встрепенулся под дуновением ветра.

Гай тихо пробормотал, глядя вниз.

– Хочешь узнать, как убить их?

Я кивнула и, еще ниже склонив голову, всмотрелась в веснушчатое лицо.

– Одна навка не может убить другую. Как и дух – духа. Подобная возможность подвластна богам, но и она не означает смерть. Это гораздо хуже. Боги способны расщепить их, навсегда, вернув Тьме, которая их создала, стерев их существование с канвы бытия, разъединив до атомов, которые никогда не будут собраны Тьмой воедино в том порядке, в каком были созданы ею же при рождении души. А навьи сущности лишь поглощают энергию друг друга, пока не оставляют противника в столь опустошенном состоянии, что тот становится никому не нужен. Страшная участь. Душа долго восстанавливается. Порой это более мучительно, чем полное исчезновение во Тьме.

– А бога убить можно?

Гай улыбнулся, сперва легко, а затем – шире. И поднялся на ноги. Босые ступни были зарыты в снежную кашу, как летом мои ноги – в речной песок. Льняные серо-коричневые штаны у щиколоток давно намокли, а торс, ничем не прикрытый, блестел от инея.

– Решила прикончить одного? – беззаботно поинтересовался он.

– Вряд ли у меня будет повод использовать знание против… тебя, – уточнила я, понимая, кто он такой, а затем по инерции, как под воздействием магии, улыбнулась ему в ответ. Однако улыбка померкла, уступив место серьезности, чего от меня и требовала ситуация. – Я заметила, что не все они добрые.

– Бога может убить другой бог, расщепив, – ответил Гай. – Смотря кому – и на что – хватит силы. Это примерно то, о чем говорил Ян.

Я задержала дыхание в надежде, что Хороса никто не успеет расщепить, пока мы его не найдем. Я, конечно, имела в виду Дивию. Пусть она напала на меня, имея личные счеты с моими предками. Но она натравила волков на Яна, которого прежде назвала племянником.

Как она могла поступить с братом? Сейчас она была сильна как никогда, и я не представляла, что она способна учудить. Какие у нее могут быть мотивы и стремления…

И насколько далеко они могут ее завести.

– А у людей есть способы защитить себя в яви или здесь?

Гай рассмеялся. Громко и раскатисто – точь-в-точь Велес.

– Люди в навь не попадают. Кроме тебя и еще горсти каких-нибудь исключений за несколько сотен тысяч лет. Ну а в яви вы можете их отпугнуть. Пока цмоки не вернули их – почти всех – обратно домой, вы поклонялись нам, богам, и просили помощи. Как и у драконов. Использовали обереги. Но убить их в яви могут только боги. Расщепив и отдав Тьме. Ведьмы причиняли им существенный вред, но сейчас их вроде бы и не осталось.

Я задумалась над словами Гая. Моя семья кое-что знала об оберегах – в дом никогда не мог зайти Ян, если я не передавала дракону веточку зверобоя через порог. Не представляю, Ян ли собственноручно научил мать защищать наше жилище, пусть даже и от самого себя, или предки, но я никогда не задавалась вопросом – в чем именно была суть: в заклинании или в заколдованной ветви.

А на нашем старинном погосте вместо могильных плит лежат деревянные нарубы, по легенде, не дающие покойникам подняться и покинуть темницы смерти.

– Есть только одно существо во вселенной, которое нельзя расщепить, – продолжил Гай. – Кстати, ты с ним знакома.

Не догадываясь, о ком говорил Гай, да и вообще не имея предположений, я внезапно захотела, чтобы этим существом оказался Ян.

Не знаю, как и почему. Но мысль, что и он может быть смертен, причем в наихудшем варианте, который можно вообразить, – уже родилась во мне и начала исподтишка угнетать.

Нет, нельзя потерять еще и Яна: я уже лишилась семьи. С детства я была уверена, что цмок бессмертен. Спустя годы он не старел и не был уязвим, однако моя убежденность сейчас рушилась.

Яна могли расщепить. Было бы облегчением узнать, что дело обстоит совершенно по-иному, и цмок всегда будет рядом со мной.

– Константин, – сказал Гай.

С моих губ сорвался разочарованный вздох.

– Почему? – осведомилась я, нахмурив брови, пытаясь найти логику в том, что Константин выглядел как ужасающая смерть. Страшнее самой темной Тьмы.

– Его смерть, его уязвимость живет отдельно от него, и даже он не в курсе, где именно.

Я выдохнула еще раз, уже сильнее, и мое лицо на миг очутилось в клубе горячего плотного пара, с усилием вытолкнутого из человеческих легких.

Я подняла взгляд на высокий крест в форме солнца и, глядя на него, а затем мимо, во вздымающиеся из прошлого воспоминания о ночи собственного заточения черным духом в каменной хижине, где меня связали цепями и держали в неволе, с изумлением и решимостью твердо проговорила, отогнав видение:

– Стоп. Что? – И на пятках развернулась к Гаю. – Константин – Кощей Бессмертный?

Гай как ни в чем не бывало пожал плечами.

– Ну да. Вы вроде так его и прозвали.

– И он прославился тем, что похищает молодых девушек, – закончила я.

– Получается, что да, Ава.

Константин опасен.

Ян предупредил меня, что, если бы Константину не помешали волколаки, он был меня убил.

Если бы я не держала на руках Кинли, я бы снова сложила их на груди, защищаясь. Но сейчас я всего лишь плотнее прижала к себе зверька.

Конечно, Константин являлся Кощеем. Его внешность, схожая с начальной стадией становления костомахи, его образ костяного дракона. Цепи и лохмотья, которыми он себя украшал. Красные пугающие глаза и ненормальные пристрастия насчет женщин. И Гай ранее уже упоминал, что у Константина сложные отношения со смертью, личные счеты.

Но тогда я не понимала, что Гай имел в виду, когда он обмолвился насчет Константина, что, дескать, тот и вовсе не может умереть. Я покрутила в голове сюжеты сказок. Смерть Кощея хранилась в неведомых местах, на каком-то острове, кажется, в зайце или яйце, или же