"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

И таких, как она, миллионы.

От масштабности этого понимания кружилась голова.

В голове у Рин разворачивались карты военных действий. Границы между провинциями исчезли. Все стало только красным и черным – привилегированная аристократия против ужасающей нищеты. Цифры изменились, и война, на которой Рин собиралась сражаться, вдруг стала выглядеть совершенно по-другому.

Рин видела написанное на лицах людей возмущение. Как гневно сверкают их глаза, которые они не смели поднять. Это не люди, алчущие власти. Это не восстание из-за дурацких личных амбиций. Эти люди просто не хотели погибнуть, и оттого стали опасными.

«Ты не можешь выиграть войну в одиночку», – однажды сказал ей Нэчжа.

Да, но может сделать это с тысячей солдат. А если падет тысяча, она бросит в бой еще одну, и еще, и еще. Не имеет значения, насколько неравны силы, война такого масштаба – это вопрос численности, а Рин хватит людей. Единственное преимущество юга над гесперианцами в том, что южан очень много.

Похоже, Катай тоже это понял. Недоверие на лице сменилось мрачной решимостью.

– Значит, мы будем драться против Нэчжи, – сказал он.

– Республика уже объявила нам войну. Нэчжа знает, чью сторону выбрал.

Больше спорить не пришлось. Рин хотела начать войну. Хотела сражаться с Нэчжи снова и снова, до самого конца, пока останется только один из них. Хотела увидеть, как его покрытое шрамами лицо дернется в отчаянии, когда Рин отнимет у него все, что ему дорого. Она заставит его страдать, унизит, лишит сил, и он будет молить о пощаде на коленях.

У Нэчжи было все, чего она когда-то желала. Он был красивым и элегантным аристократом. Северянином. Он родился в рубашке, сотканной из власти, и не мог ее снять, принимая решения за миллионы людей, которых считал ниже себя.

Рин выбьет власть из его рук. И отплатит сторицей.

И тут заговорил Феникс. Из-за Печати голос бога звучал приглушенно, но Рин ясно слышала звон его смеха.

«Моя милая маленькая спирка. Наконец-то мы едины во мнении».

Все остатки привязанности к Нэчже сгорели в пыль. При мысли о нем Рин чувствовала только жаркую, восхитительную ненависть.

«Пусть сгорит дотла», – сказал Феникс.

Ярость, боль и ненависть распаляют костер огромной силы, и он горел на юге уже очень давно.

– Пусть Нэчжа нападет на нас, – сказала она. – Я вырву из груди его сердце и сожгу.

Через секунду Катай вздохнул.

– Ладно. Давайте начнем войну против самой сильной армии в мире.

– Но ее можно одолеть, – сказала Рин.

Она чувствовала присутствие бога на задворках разума – горячее и восхитительное, и наконец-то в полной гармонии с ее собственными желаниями.

«И вместе мы спалим весь мир», – сказал Феникс.

Рин стукнула кулаком по столу.

– Это сделаю я!

Ребекка Куанг

Пылающий бог

© Н. Рокачевская, перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Моим читателям, оставшимся до конца трилогии и приготовившим ведро для слез

Пролог

– Не стоит этого делать, – сказала Дацзы.

Костер полыхнул странным пурпурным цветом, заискрил и зашипел с укоризной, словно чувствовал ее вину. Языки пламени взметнулись жадными руками и превратились в мерцающие лица, которые даже спустя несколько месяцев вызывали у Дацзы стыд и боль в груди. Она отвернулась.

Но мертвецы навеки запечатлелись под ее веками, их возмущенно разинутые рты винили ее в предательстве. В голове отдавался эхом их шепот, и каждую ночь они шептали в ее снах.

Убийца, говорили они. Неблагодарная. Шлюха.

Грудь Дацзы сковал страх.

– Жига, вряд ли…

– Слишком поздно что-либо менять, милая.

По другую сторону от костра Жига с присущей ему безжалостной четкостью душил вырывающегося оленя. Он уже приготовил три разделочных ножа, снятых с трупов лучников из клана Кетрейдов, и разложил их вокруг костра идеальным треугольником. К своему ножу Дацзы не притронулась. Она была слишком напугана – блестящий металл выглядел ядовитым, жутковатым.

– Пути назад уже нет, – сказал Жига.

Олень выгнул шею, пытаясь освободиться. Жига схватил его за рога рукой и треснул головой о землю.

Пламя взметнулось выше, шепоты усилились. Дацзы вздрогнула.

– Мне кажется, это неправильно.

Жига фыркнул.

– И давно ты стала такой трусихой?

– Я просто беспокоюсь. Тсевери сказала…

– Какая разница, что она там сказала? – ощетинился Жига, явно защищаясь.

Дацзы знала, что ему тоже стыдно. Знала – в глубине души он жалеет, что встал на этот путь. Но никогда в этом не признается. Иначе будет просто сломлен.

Прижав оленью шею коленом, Жига связал его передние ноги веревкой. Олень открыл пасть, словно для крика, но раздался лишь хриплый и жуткий скрежет.

– Тсевери вечно несет всякую чушь. Какие-то пророчества… Не верь этой болтовне. Она говорила лишь то, что хотела нам втолковать Сорган Шира.

– Она сказала, что мы можем из-за этого погибнуть, – напомнила Дацзы.

– Не совсем так.

– Но близко.

– Ох, Дацзы.

Жига суровым рывком затянул последний узел, бросил секундный взгляд на результат своей работы и переместился ближе к Дацзы. Мягкими кругами погладил ей спину. Он хотел успокоить, но Дацзы чувствовала себя в западне.

– Неужели я могу допустить, чтобы с тобой случилось несчастье? – сказал он.

Дацзы с трудом удавалось дышать ровно.

Делай, что он говорит, напомнила она себе. Такой у них договор с Цзыей. Не поднимай головы и подчиняйся, иначе Жига найдет способ от тебя избавиться. Она должна радоваться предстоящему ритуалу. Эта защита – твердая гарантия того, что Жига не убьет ее, иначе умрет сам. Это щит и для нее, и для Цзыи.

Но она все равно боялась. А если это будет хуже смерти? Она собралась с духом:

– Должен же быть какой-то другой способ…

– Его нет, – отрезал Жига. – Так мы долго не протянем. Война стала слишком серьезной. Врагов слишком много. – Он помахал ножом в сторону леса. – А если Цзыя будет так себя вести, он и дня не протянет.

«Не протянет, потому что ты его оттолкнул», – хотелось огрызнуться Дацзы. Но она сдержалась из страха вызвать приступ его гнева. Его жестокости.

У нее не было другого выбора. Дацзы давным-давно поняла, что должна стать незаменимой для Жиги, если хочет жить спокойно. Скованной с ним, его якорем, на котором держится сама его жизнь.

– Эй, Цзыя! – позвал Жига, приложив ладони ко рту. – Давай покончим с этим.

Лес остался тих.

– Цзыя! – повысил голос Жига. – Я знаю, что ты там.

Может, он сбежал, подумала Дацзы.