Колхоз князя Пушкина - Сергей Александрович Богдашов

Непривычно и кожу холодит. Ещё и усы пришлось обкорнать. Не любит его Надежда Тимофеевна лишнюю волосатость. Зато как супруга — выше всяких похвал! Оттого и ходит он чистый, сытый и холёный. Ну, а бритьё ежедневное — так ничего же даром не даётся. Ради одной только улыбки своей Наденьки чего не сделаешь, уж больно хороша она, когда улыбается. Такие ямочки на щёчках…

Не, не подвёл барин. И вольную жене чин чинарём оформил, и дом у них свой, новый. И коровка имеется, как и всякая прочая живность, которая справному хозяину положена. Осталось детишек завести, для полного счастья.

— Поехали, Иван Никифорович, а то мне полушубок овчинный и валенки страсть, как нужны, — улыбнулся Максим чему-то своему.

— Никак зазнобу в соседней деревне завёл? — выбил егерь пепел из трубки, постучав по деревянной раме саней.

— Бог миловал, но и у нас село не маленькое. Пока из конца в конец пройдёшь, так и околеть можно, — вытащил Максимка компас, чтобы выдать ориентир на следующую проходку осушительной канавы, — Нам студент на вечерних курсах рассказал, что барин собирается валяльную мануфактуру ставить, как только шерсти вдоволь будет. Тогда и валенки появятся. Говорил, для своих будут бесплатно выдавать.

— А ему-то откель знать? — не поверил егерь.

— Так их барин обучает, а они нас. Говорят, даже для баб какие-то курсы им же придуманы. Их там и чаем поят, приготовлениям всяким учат и попробовать дают, что получится.

— Ага. Так вот откуда моя супружница рецепты картохи притащила, — почесал егерь живот.

— Откуда у тебя вдруг картофель взялся?

— Так нам провиантский паёк положен. Мы же на службе. Вот в прошлом месяце картошку в него добавили. Правда по полпуда всего.

— Вкусная?

— Если на сливочном масле пожарить, то не хуже блинов будет, — подобрал Иван Никифорович подходящее сравнение, — И как поговаривают, для нашего, мужского дела, она дюже полезна. Но хороша, чего уж там, нажориста, особенно если с мясцом потушить в чугунке.

— Вон там куст стоит одинокий, чуток правее от него держи, — убрал Максим компас во внутренний карман, и они продолжили операцию по осушению обширных болот, числящихся в неудобьях.

Интересная штука этот компас. Когда приехавший в Велье часовщик наделал их почти под сотню, Его Сиятельство сам очень кратко и доходчиво всех обучил, как этот прибор можно использовать вместе с картой.

Оттого сейчас и думать не нужно. Стоит лишь отъехать шагов на сто от предыдущей канавы, а дальше всё просто — копай себе чётко с востока на запад.

Максим лишь вздохнул, уже без особой радости наблюдая, как канавы его работы расчерчивают болото параллельными линиями.

Магия магией, а его Алёнка скоро наверняка заскучает. Вроде и простая девчонка и нет в ней ничего необычного, а зацепила — сил нет. А тут ещё дни такие пошли. Вчера, так после полудня словно весной первый раз пахнуло. Уже немного до неё осталось. Ещё полмесяца или чуть больше, и уже вовсю потекут первые ручьи, а дальше на реке Великой ледоход начнётся. Все побегут смотреть, и он с ней сходит. Обязательно сходит.

* * *

Кто сказал, что пилотам не страшна болтанка и их не тошнит? Ага, как бы ни так. Мой вестибулярный аппарат точно такой же, как и у любого нелетающего человека. Порой в полёте живот так крутит, что хочется лечь прямо в кресле, свернувшись в клубок, и слушать внутренний голос, который молит: Господи, ну быстрей бы уже твёрдая земля.

Нет, когда я сам пилотирую, то тут уже не до вестибулярных возмущений — работа сама прогоняет их. Но стоит отдать управление сидящему рядом курсанту или тем же Павлу Исааковичу с Варварой Тихоновной, как тошнота подступает к горлу. До извержений, слава Богу, не доходило, но на грани бывало и не раз.

Дело вовсе не в криворуких пилотах, а в восходящих и нисходящих потоках воздуха — именно они швыряют в небе маленький лёгкий самолётик, словно щепку штормящее море. И это зимой, при почти отсутствующей конвекции. А что будет летом, когда над разными участками земли тёплый воздух будет подниматься с разной скоростью?

С чего бы я про столь неромантичные вещи вспомнил? Так мне же аурум нужен, а он в колодцах, которые раскиданы по всей моей земле. Вот мы и летаем в поисках ещё неучтённых источников вместе с Афанасием, а его полощет, словно из пожарного шланга. Скукожился, бедолага, на заднем сидении. Позеленел, словно Шрек из одноимённого мультфильма, и уже третий полиэтиленовый пакет с бывшим своим завтраком из кабины выкинул.

К чести Афони, направление на колодцы он тоже задавал, и мы их даже с десяток на план-карту нанесли, но большую часть времени мой пассажир всё же боролся с тошнотой и с самим собой.

— Летим домой, Афанасий, — попытался успокоить я мужичка после почти часового полёта. — Десять новых источников — хороший результат.

— Чего ты орёшь, Александр Сергеевич? — осадил меня Сергей, сидевший на правом сидении. — Не слышит он тебя. У него уши заложило, потому что ты его продуваться не научил. Боюсь, он с тобой теперь нескоро ещё раз решится полететь.

Пожалуй, тульпа прав. После сегодняшнего полёта Афоню от вида самолёта будет корёжить не меньше, чем от близко расположенного мощного колодца.

Впрочем, прежде чем Афанасийий выскажет всё, что он думает об авиации, нужно ещё сесть, а это с некоторых пор на озере Велье стало проблематично. Дело в том, что мой авиапарк увеличился до пяти бортов, а число пилотов, считая меня, стало равно шести.

Так уж получилось, что стоило только Павлу Исааковичу твёрдо освоить теорию и практику пилотирования, как он подтянул своего адъютанта и с моего благословления сам начал учить того управлению самолётом. После этого прибыли студенты, двое из которых выбрали для дипломной работы темы связанные с авиацией. Если быть точнее, то оба студиозуса решили посвятить себя авиастроению. А как можно писать диплом о самолётах, ни разу не побывав в небе, да ещё желательно в роли пилота? В общем, пришлось дяде брать на себя формирование нашего пока ещё небольшого авиаотряда и подготовку будущих пилотов. Ну и Варвара Тихоновна порой подменяла мужа, читая лекции студентам о теории пилотажа, которые я для неё и дяди написал под-диктовку Сергея. Не то, чтобы я сам ничего не знал, но при попытках изложить свои навыки на бумаге я всегда