Игла Дживана - Роман Викторович Титов

И тут Занди вдруг вставил:

– По-настоящему глубоко эту загадку изучила только Сол.

– Мама?.. – Я перевел взгляд с Аверре на него и обратно. Тот, казалось, не был особенно доволен.

– Ты же знаешь, она была лучшей в своей области, – процедил наставник.

– Она занималась генетикой, – напомнил я.

– Ксенобиологией, – поправил Аверре. – А это подразумевает изучение видов и влияние на них окружающего мира. В данном случае – минна.

– Почему вы раньше мне об этом не говорили?

– И впредь не намерен, – отрезал он. – Не забывай, по какой причине ты здесь .

В который раз мне пришлось погасить рвущееся наружу возражение. Чтобы там Аверре ни говорил, а от меня не ускользнул факт, что, чем дольше мы здесь находились, тем больше новостей о маме я узнавал. За все десять лет с того дня, как она пропала, такого еще не случалось. На меня накатила уверенность, что стоит поглубже копнуть, и мне откроется еще масса неизвестного!

Занди, молча наблюдавший за нами из-под бровей, неторопливо попивал вино. К чему в тот момент склонялись мысли графа, мне было неведомо, но, глядя на него, я понимал, насколько преувеличивал Изма, называя своего хозяина психически нездоровым.

– Твоя мама, Сет, – сказал он, не обращая внимания на Аверре, – предположила и доказала, что своими плодотворными отношениями с минном махди обязаны тысячелетней эволюции. Ты, может, и не знаешь, но жизнь на Боиджии вне городских стен смертельно опасна, а природа безжалостна. Однако она же снабдила своих обитателей всем необходимым для того, чтобы выживать, а именно – подарила способность перерабатывать минн. Это растение дает махди все, что нужно: кров, пищу, даже оружие. Для всех прочих видов, в том числе и животных, соцветия этого растения смертельно ядовиты. Человек, попробовавший хоть каплю его сока, умирает долго и в муках. Махди же спокойно добавляют минн в еду. Благодаря токсину они и приобрели свои необычные способности. Но я не о быстроте реакции и прочей ерунде того же рода. Физического совершенства они добиваются упорными тренировками, а минн… ну, он дает им нечто иное. – Он замолчал и лишь когда я вопросительно приподнял бровь, добавил: – Вот тут мог бы и сам догадаться.

Приплюсовав одно к другому, я ошарашено ответил:

– Они становятся неосязаемыми для лейров!

– И в ментальном плане тоже, – добавил Аверре.

– Как так? – Больше всего остального странного и необычного, что я услышал в тот момент, меня поразило заявление о моем бессилии хоть как-то повлиять на них. Многое я мог ожидать от этой странной планетки, но только не такого. Насколько труднодоступной была власть элийров, настолько же неотразимой она мне всегда казалась. Но, с другой стороны, это все многое объясняло: – Стало быть, это они напали на меня.

– Логически вытекает, что так, – ответил граф, улыбаясь. – В сущности же, совсем не обязательно. Я хочу, чтобы ты описал нападение.

На секунду призадумавшись, я рассказал все, что мог вспомнить о том вечере. Не забыл упомянуть робота и горевшие синевой глаза, но подробности, все равно, вываливались из контекста – падение с балкона выбило большинство деталей из головы напрочь.

– Все произошло слишком быстро. Я даже не почувствовал, что в тот момент на балконе кто-то был. И ничего не успел сделать, когда на меня набросились.

– Махди невероятно проворны и совершенно бесшумны, – сказал граф. – У них иное представление о морали, что делает этот народ крайне опасным, но еще ни разу не случалось, чтобы они нападали на чужаков вот так, без видимой причины. Как правило, они чураются посторонних и в город не суются, так что для этого нужна по-настоящему веская причина. А таковой, как мне кажется, у вас нет.

– Вы же сами только что сказали об иных нормах поведения.

– Это имеет значение, только когда вторгаются на их территорию, – возразил Занди. – Махди крайне дисциплинированы и нарушают свои правила лишь в самых экстренных случаях.

В ответ на это мне очень хотелось усомниться, что граф вообще встречался хоть с одним аборигеном, но я сдержался и спросил другое:

– А что насчет глаз?

– Светящиеся в темноте? – улыбнулся он, будто я был ребенком, рассказавшим старшему, что видел у себя в спальне привидение. – У всех махди глаза черные и я ни разу не замечал, чтобы они светились в темноте. Сет, поверь, если бы они задумали тебя убить, тебя бы убили.

– Спасибо большое, – удержаться от сарказма было трудно. – Откуда тогда взялся этот шип?

– Семечко, – поправил меня Занди.

– Допустим, – тряхнул головой я. – Кто, если не махди мог его оставить?

– Без понятия, – пожал плечами граф. – Но мы, кажется, уклонились от первоначальной темы, разве нет?

– Да-да, – подтвердил Аверре, заново подставляя бокал под вино.

Я едва сдержался, чтобы не закатить глаза – опять эта Игла Дживана! На убежденность Аверре в ее существовании я еще мог закрыть глаза – ради того, чтоб улететь с Яртеллы стерпел бы и не это, – но понять, что граф его поддерживает, было выше моих сил. Я уже представлял, как они вспоминают старые сказки, которые рассказывали юному графу перед сном его няньки и, устроившись в кресле поудобней, приготовился подремать…

– Не нужно быть лейром, чтобы учуять твой скептицизм, Сет, – проговорил Аверре. – Я еще могу закрыть на это глаза, в силу твоей малообразованности, а вот его светлость может обидеться. Будь любезен – посерьёзней.

Естественно, я сразу весь обратился во внимание.

– Прошу прощения.

– Ничего страшного, – улыбнулся Занди. – Вполне тебя понимаю. И я сперва не поверил во всю эту… но в итоге и меня история Иглы захватила. Правда, не столь сильно, как твоего наставника…

– Хорошо, – согласился я для вида. – Тогда сначала объясните, откуда она взялась и что вообще из себя представляет?

– Легенду ты уже слышал, – напомнил Аверре.

– Но легенда меня не интересует. Мне интересно знать факты, – и посмотрел на Занди, – если у вас они есть.

– Признаться, даже я не смогу ответить, что собой представляет собой эта Игла. Хотя на планете и есть те, кто мог бы об этом поведать достаточно подробно. Я же могу пересказать лишь историею, ту, что передается