Надлежащий подход - Ирина Сон

ляпни, знаток! – насмешливо фыркнул Пересвет и с превосходством сказал: – Твои предки не ведали Равновесия, ибо ни один знакомый с Равновесием не будет совать в тело трубки. Оно – храм нашего духа! Допустимо лишь выпускать дурную жидкость, ибо только она может выходить из тела без вреда. Трубки в горло вставлять – дикость! Вот, – он торжественно вручил мне сшитые в виде книги исписанные пергаментные листы. – Вот, я написал, как надо правильно! Передашь Светозару из рук в руки. Что-то случится с книжицей – и я с тебя три шкуры спущу!

Я тяжело вздохнул, приняв плод неподражаемой средневековой медицины в руки, и с тоской подумал о Руслане Станиславиче. Кому точно нельзя заражаться дифтерией, так это ему. Если у остальных еще был шанс выжить, то для него эта болезнь – верная смерть. Вся надежда на карантин.

– Я пойду? – кротко спросил я и встал.

– Иди-иди, собирайся, мальчик, тебе завтра выезжать, – покивал Пересвет и снова насмешливо фыркнул в чашку. – В горло трубки вставлять – это ж надо было додуматься!

Глава 8

– Э-э-э… – промямлил Арант, глядя на меня с довольно забавным выражением лица.

Я подобрал поводья, поерзал, устраивая ноги в только что укороченных стременах, и ласково похлопал огромную лошадь по шее. Та фыркнула и тряхнула гривой. В уздечке звякнули кольца. Мудрец всё это время стоял с разинутым ртом, как мешком пришибленный, и пялился на мои ноги. Я мельком оглядел себя – широкие штанины костюма темного мага не могли задраться, потому что портянки плотно обхватывали икры. Ну, надел я свою одежду, а не местную. Моя мне кажется удобнее, и до сих пор никто не возражал. Аранта смутила моя обувь? Вместо уже привычных сандалий на портянки я надел свою собственную. Для верховой езды слиперы подошли лучше из-за небольшого каблука. Вид был вполне подходящий – из общего антуража они ничуть не выбивались. Я вопросительно выгнул бровь.

– Что-то не так?

Арант с трудом перевел взгляд с моих ног на лицо. Мне показалось, или он на самом деле покраснел?

– Тебе удобно? Может, поедешь в повозке?

Я еще раз оглядел себя, невольно заподозрив, что что-то упустил. Попона, седло, стремена, уздечка, ровная осанка – вроде всё было правильно. Даже сумка с моими вещами и записями Пересвета была на месте.

– Почему мне должно быть неудобно?

– Ну… это… – на лице Аранта отобразилась напряженная работа мысли. Он почесал затылок и с молодецким хэканьем запрыгнул на своего коня. – Я не знал, что ты умеешь ездить верхом.

– Я много чего умею, – спокойно ответил я и аккуратно послал кобылку за ворота…

Попытался послать. Лошадь только переступила копытами и скосила взгляд, мол, чего там эта мелочь трепыхнулась?

Мудрец разулыбался.

– Наши лошадки, смотрю, тебе не совсем привычны?

Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза, справляясь с досадой, и протянул ему поводья.

– Да. Помоги мне, пока я не приручу кобылу.

Арант покорно повел наших лошадей туда, где стояла повозка, в которую грузились служители Равновесия.

Моя мама полагала, что успешному артисту мало быть уникальным певцом и талантливым актером. С её точки зрения, настоящий актер должен был уметь всё. Чем больше навыков, тем больше востребованность, тем выше и оплата. Поэтому в детстве у меня из развлечений были не любимые книги, а кружки и секции.

Я стонал. Я ненавидел спорт, и спорт отвечал мне взаимностью. После первого же занятия по плаванию вся моя кожа покрылась пятнами – от хлорированной воды. На фигурном катании я продержался до изучения поворотов, а затем чуть не сломал себе ключицу. Даже танцы пришлось изучать непарные, потому что моя мускулатура и спина не выдерживали бесконечных поддержек. Отец маме не возражал. Он тоже считал, что мне, тощему смазливому мальчишке с девчачьим голосом, без спорта никуда, и записал на самооборону. Но у меня даже с самообороной не заладилось. Из всего спорта я освоил только конный. И то, подозреваю, если бы русский дедушка не катал меня на конях в раннем детстве, ничего бы не вышло.

Что тут сказать? Спасибо родителям, отдельное спасибо русской родне. Без их настойчивости я ни за что бы не влез на огромную местную лошадь.

Увидев меня верхом, Зденька удивилась и помахала мне рукой.

– Может, поедешь с нами в повозке, Тэхон? – выпалила она, когда я поравнялся с ними.

– Нет, благодарю. Я не привык к таким экстремальным развлечениям, – вежливо ответил я.

– Каким развлечениям? – не поняла женщина. – Ты о чем?

– Неважно.

Я проехал мимо повозки и устремил взгляд на городок под холмом, раздумывая, почему у нее в глазах была жалость. Разговор вроде не располагал…

Возница при виде начальства в лице Аранта выплюнул изо рта соломинку и взялся за поводья.

– Но!

И мы неспешно тронулись в путь.

В прошлый раз полюбоваться на посад под Кромом я не сумел. Что ж, деревянный город – он и есть деревянный город. Встречались и низенькие безыскусные домишки бедняков, и целые произведения искусства – выросшему среди стекла и бетона иностранцу и то и другое казалось настоящей экзотикой. Был разгар дня. Улицы полнились пестрой толпой, отовсюду летели бодрые голоса. Рыбаки тащили в корзинах очередной улов, и рыбный запах, пропитавший каждый уголок города, резал глаза.

Моя персона моментально привлекла взгляды. Люди останавливались, оборачивались, перешептывались. Для них – круглолицых, остроносых, огромных и плечистых – моя внешность была непривычной. Я не обращал внимания, лишь иногда царственно кивал особо настойчивым и улыбался самым симпатичным.

А голову не покидала мысль о том, что скоро дифтерия доберется и до этого города. Сколько мне понадобится времени, чтобы убедить служителей Равновесия в правильности моего лечения? Смогут ли они приготовить столько сыворотки, чтобы её хватило на всех?

Посад оказался довольно маленьким – и получаса не прошло, как звонкое цоканье подков о брусчатку сменилось глухими шагами по утоптанному лесному тракту. Навязчивый рыбный запах преследовал меня еще минуту, но затем пал под натиском хвойной свежести и тонкого душистого аромата. Я невольно повел носом. Пахло до боли знакомо и очень приятно, навевая мысли об отцовской даче. Во время пути в Кром Порядка этот аромат не ощущался – терялся на фоне отвратительного запаха затхлого пота, царившего тогда в повозке.

– Что это? – спросил я. – Замечательный запах.

Арант повернул голову ко мне, вздохнул, принюхиваясь. Эспаньолку осветила белозубая улыбка.

– Это? Липа доцветает.

Точно, это была липа. Таким же ароматом затапливало весь дачный поселок каждый июль. Нам с