Билл – герой Галактики. Фантастическая сага - Гарри Гаррисон

– Заткни пасть! Билл – трудное имя, потому что новое. Я не намерен запоминать новые имена, к тому же в моей шайке всегда был Гольф двадцать восемь тысяч сто шестьдесят девять минус. Ну так как тебя зовут?

– Билл… э… я хотел сказать Гольф.

– Так-то лучше. Только не забудь, что у тебя есть еще и фамилия!

– Жрать охота, – заныл старик. – Когда пойдем на дело?

– Сейчас. Пошли!

Они перешагнули через тело старого Гольфа, которому так быстро нашлась замена, и двинулись темным, сырым коридором. Билл пытался осмыслить, куда же его снова угораздило вляпаться, но был чересчур измучен, чтобы беспокоиться всерьез. Кажется, эти люди что-то говорили о еде. Подзакусив, можно будет все спокойно обмозговать. А пока он был счастлив, что его освободили от необходимости принимать решения. Прямо как в армии, даже получше, потому что можно не бриться.

Неожиданно они оказались в ярко освещенном коридоре и, ослепленные, зажмурились. Литвок дал знак остановиться и, приложив грязную ладонь к уху, похожему на цветную капусту, прислушался.

– Порядок, Шмутциг, оставайся на шухере, кто будет идти – свистнешь. Ты, Спорко, топай до первого поворота и карауль там. Новый Гольф идет со мной.

Двое бородачей заняли свои посты, а Билл вслед за Литвоком нырнул в нишу в стене коридора. В глубине ниши оказалась массивная металлическая дверь, запертая на замок.

Главарь отворил ее одним ударом молота, извлеченного откуда-то из глубин нищенского одеяния. В помещении можно было разглядеть множество вертикальных труб разнообразной толщины. Каждая была обозначена каким-то номером.

– Надо найти Ка эл девять тысяч двести пятьдесят шесть бэ, – распорядился Литвок, указывая на трубы.

Билл нашел ее довольно быстро. Труба была толщиной с руку. Только он собрался доложить предводителю о находке, как из коридора донесся предупредительный свист.

– Назад! – скомандовал Литвок и вытолкнул Билла наружу, шмыгнув следом. Он прикрыл дверь и заслонил собой свернутый замок. Послышался шум – что-то приближалось, скрежеща и грохоча. Литвок спрятал молот за спину. Шум становился все громче, пока наконец не появилось то, что его издавало. Это был санитарный робот. Он остановился и выдвинул свои телескопические глаза.

– Не могли бы вы подвинуться, робот должен убрать в том месте, где вы изволите стоять, – раздался голос, записанный на пленку, и робот с надеждой задвигал своими щетками.

– Проваливай отсюда! – рявкнул Литвок.

– Препятствовать санитарному роботу в выполнении его обязанностей противозаконно и к тому же весьма антиобщественно. Представьте себе, что было бы, если Санитарный департамент не…

– Дурацкая болтовня, – фыркнул Литвок и хватил робота молотом по черепной коробке.

Робот лязгнул, крякнул и покатился дальше, вихляя от стены к стене и разбрызгивая воду из отверстий увлажнителей.

– Теперь за работу! – приказал Литвок и отворил дверь. Он передал Биллу молот, а сам извлек из своих лохмотьев ножовку и остервенело набросился на обнаруженную Биллом трубу. Труба оказалась довольно крепкой, и через минуту, обливаясь потом, Литвок заметно снизил темп.

– Давай теперь ты! – крикнул он Биллу. – Пили как можно быстрее! Я тебя сменю!

Они яростно пилили, сменяя друг друга, и вся работа заняла у них не более трех минут. Литвок спрятал пилу в лохмотья.

– Приготовиться! – скомандовал он, поплевал на руки и взялся за тяжелый молот.

После второго удара верхняя часть перепиленной трубы отогнулась, и из нее хлынул непрерывный поток соединенных друг с другом зеленых сосисок. Литвок подхватил конец сосисочной цепочки, бросил Биллу и, едва поспевая, стал обматывать его сосисками. Витки сосисок поднялись к самым глазам Билла, и он смог прочесть, что было написано на оболочке. Надпись гласила: «Хлорофиллики. Солнце в каждом кусочке», «Наилучшие конские колбаски», «В следующий раз попробуй наших коньбургеров».

– Хватит! – закряхтел Билл, сгибаясь под грузом.

Главарь оборвал цепочку и сам принялся обматываться хлорофилликами. Вдруг струя иссякла, Литвок вытащил из трубы последнюю порцию и метнулся к двери.

– Засекли повреждение! Бежим, пока не явились фараоны!

Оба часовых прибежали на его пронзительный свист, и вся четверка бешено понеслась по каким-то туннелям, пандусам и железным лестницам. Билл, согбенный под тяжестью ноши, поминутно спотыкался. Наконец они добрались до какого-то тускло освещенного грота. Литвок отвалил крышку люка в полу, и все поочередно влезли в колодец со множеством кабелей и трубопроводов. Шмутциг и Спорко ползли сзади, подбирая сосиски, оброненные Биллом. Они пролезли сквозь выломанную вентиляционную решетку и очутились в темном подвальном помещении. Обессилевший Билл повалился на пол, густо усыпанный мусором. С него жадно ободрали драгоценную ношу, и через минуту сосиски подрумянивались на огне, разведенном в мусорном бачке.

Насытившись поджаренными хлорофилликами, Билл с любопытством осмотрелся по сторонам. Он находился в огромном зале, который не освещался даже пылающим в баке огнем. Между мощными колоннами, несущими потолок и всю тяжесть города, были насыпаны кучи непонятно чего. Старый Спорко сходил к ближайшей куче и принес… охапку бумаги, которую и стал подбрасывать по листочку в огонь. Один листок отлетел к Биллу, и прежде, чем бросить его в костер, Билл заметил, что это какой-то очень важный, пожелтевший от времени государственный документ.

Надо сказать, что Билл не относился к страстным любителям хлорофилликов, но сейчас ему казалось, что ничего вкуснее он не едал. Отсутствие соуса с успехом восполнял аппетит, а дым горящей бумаги придавал колбаскам оригинальный привкус. Запивалось это королевское лакомство ржавой водой из ведра, подставленного под прохудившуюся трубу.

«Вот это жизнь! – подумал Билл, дуя на очередную сосиску. – Славная еда, чудное питье и хорошая компания! Как здорово быть свободным!»

Литвок и Спорко сладко спали на бумажных кипах, когда Шмутциг подполз к Биллу.

– Ты, случайно, не находил моей идентификационной карточки? – спросил он хриплым шепотом, и Билл догадался, что этот человек – сумасшедший. Языки огня отражались в покрытых сеткой трещин стеклах его очков, некогда очень дорогих, потому что оправа была серебряной. Из-под спутанной бороды Шмутцига проглядывали жалкие остатки воротничка и обрывок того, что когда-то было элегантным галстуком.

– Нет, не видел я твоей карточки, – ответил Билл. – Сказать по правде, я и своей не видел с тех пор, как один сержант взял ее посмотреть и забыл вернуть.

От воспоминаний Биллу снова стало не по себе. Сосиски осели мертвым грузом в его желудке. Шмутциг, погруженный в собственные думы, пропустил слова Билла мимо ушей.

– …потому что я не какой-нибудь проходимец. Шмутциг фон Дрек – с этим именем следует считаться, они еще пожалеют, что на свет родились! Думают, на дурака напали, говорят, мол, ошибочка вышла, лента порвалась. А когда склеивали, стерся маленький фрагмент, именно тот, где записаны мои