Княгиня Евдокия 5 - Юлия Викторовна Меллер

Дуня одобрительно кивнула, потом посмотрела на остальных оживившихся жёнок. Одна из них сразу же пояснила, что Мария Борисовна отобрала только тех, кто помимо ухода за маленькой невестой царевича смог бы развлечь её пением, музыкой или ладным сказом о будущей родине. Услышав это, Евдокия решила создать оркестр.

— Несите сюда свои музыкальные инструменты! — воодушевленно велела она.

Вскоре к лютне и флейте добавили ещё одну флейту с более глубоким звучанием, гудок, гусли и ряд бронзовых пластин.

— А это что? — удивилась Евдокия. Она взяла одну из пластин, постучала по ней ногтем, но звук не извлекла.

— Это било, боярышня, — ответила ей та женка, что отстукивала ритм на столе. — Сейчас я соберу все в рамку, и ты сама увидишь.

Женщина быстро поставила рамку, подвесила на нее пластинки и легкими ударными движениями коснулась их молоточком. Раздался приятный мелодичный звон. Евдокии это напомнило ксилофон, и она напела мелодию из «Подмосковных вечеров». Жёнка моментально подхватила её.

— Напомни, как тебя звать?

— Батюшка Надеждою назвал, боярышня, — поднявшись и отвесив поклон, представилась музыкантша.

— Да, точно, — кивнула Евдокия и посмотрела на остальных. Жёнки по очереди поднимались и называли свои имена. В дороге Дуня успела запомнить их лица и больше не путалась. А ту, что выносила поганое ведро, боярышня знала с первого дня. Арина оказалась певуньей и сейчас скромно присела на край большого сундука, стараясь ничего не упустить.

— Боярышня, а что за песня, которую ты мне напела? — спросила Надежда про мелодию из «Подмосковных вечеров».

— Забудь! — отмахнулась Евдокия. — Она нам ни к чему. Давайте разучим что-то более… — подыскивая слово, боярышня помахала руками, — …более напряженное, тягучее и проникновенное.

Жёнки переглянулись, а Евдокия держала в голове сказку Пушкина о Золотом Петушке и именно к ней подбирала музыку. Повторять Римского-Корсакова она даже не думала, а вот дилетантски напеть мелодию из известных фильмов могла, и первой выбрала музыку из вампирского «от заката до рассвета». Конечно, без слов мелодия много потеряла, но звучала достаточно чуждо для этого времени.

— Чудно, боярышня! Аж мурашки по коже бегут, — воскликнула Надежда, и остальные её поддержали.

Евдокия была уверена, что музыкальная активность женщин вскоре вызовет множество вопросов у мужей, но внизу так шумели, что никто ничего не слышал. Это было даже обидно, но дружина Юрия Васильевича все ещё продолжала знакомиться с дружиной царевича, а вместе они приглядывались к воинам Казимира.

Во дворе шумели обозники, ржали лошади, перекрикивались работники постоялого двора, а на второй этаж никому ходу не было из-за нахождения там женщин, так что никто не догадывался, чем они заняты.

С этого дня Евдокия разговаривала с бабушкой на разных языках, записывала сказки, мурлыкала мелодии, чтобы после воссоздать их вместе с жёнками. И не замечала за собой боярышня, что постоянно поглядывает в окошко домика, ища взглядом Юрия Васильевича.

— Ну чего ты высматриваешь? — не выдержала Аграфена.

— Ничего… я просто так…

— Вот и я говорю, что ничего не видно, а ты липнешь к стеклу, сопли вешаешь, — покачала головой монахиня.

— Ба, а может мне тоже в монастырь пойти? Меня ведь звали…

— А князь?

— Я рассматривала Юрия Васильевича в качестве жениха, но… — принимая безразличный вид, чопорно бросила она и не закончив, щелчком послала вылезшее из подушечки перышко в полёт.

— То-то я смотрю, что он в твою сторону даже не глядит! Понял, что ты вертихвостка! — весело фыркнула Аграфена.

— И ничего я не… И что значит «не глядит»? Да он… Ему некогда… но он сто раз на дню мимо проезжает… — встрепенулась Дуня и смутилась своей яркой реакции на подковырку. Отпрянула от окошка и обиженно посмотрела на бабушку.

Аграфена усмехнулась и сделала вид, что дремлет.

— Ба, ты думаешь, что я не по сердцу князю? — подсела к ней девушка.

— Дуняша, ну как ты можешь не быть по сердцу?

— Я не то имела в виду, — отмахнулась девушка. — Он… я… ну должно же быть что-то между нами? Мне кажется, что что-то есть… но совсем неощутимое, непонятное и… — Евдокия расстроенно вздохнула и замолчала.

— Не знаю, не знаю… — покачала головой бабушка. — Ты на него не глядишь, старательно прячешься, а он…

— А он? — с любопытством поторопила она Аграфену, не понимая, почему та дальше не говорит.

— Бросит на тебя взгляд и отвернётся.

Дуня разочарованно кивнула. Все так и было. Вроде ищет её, но как только найдёт, то сразу же скрывается из виду. И совершенно не ясно было как это понимать? Душа просила героических поступков, безумных взглядов и идиотских признаний, а ничего не было.

— Евдокия, он муж зрелый и ты глупостей от него не жди, тем более… — Аграфена уставилась вдаль, как будто вместо стен видит что-то другое.

— Бабуль, ну что из тебя все тянуть надо?

— Дуняшь, ответь мне честно: а за что ему тебя любить?

— Не поняла. Ба, это вообще-то обидно!

— Девочка моя, ты для меня самая лучшая, но для князя… разве ты показала ему, что стоишь того, чтобы за тебя бороться?

— Ба, но…

— Погоди, послушай, раз спросила. Еремей сказал, что царь освободил Юрия Васильевича от клятвы и дал добро на сватовство к тебе. Ты не высокого рода, поэтому коснись что, ваши детки встанут самыми последними в очередь на царство. Одновременно твоё положение достаточное, чтобы общество все-таки приняло тебя в качестве княгини.

— Бабуль, я это без тебя знаю. Уж поверь мне, я приложила немало сил, чтобы всё так и было.

Аграфена с удивлением посмотрела на внучку, но согласилась и кивнула.

— Только, видимо, ты не учла ни собственных переживаний, ни князевых. Дуняша, пойми, он уже многое повидал и испытал. Сколько раз он смотрел смерти в глаза? Его жизнь устоялась, но однажды ты подарила ему надежду. Он поверил, загорелся, но ты выросла, и он не знает, что ему ждать от тебя.

— Ты хочешь сказать, что он боится?

Аграфена задумалась насколько она права, раздавая советы. Ее собственная жизнь сложилась совсем не так, как она мечтала.

— Дуняша, ты бы брала пример со своей подружки.

— С какой подружки? С Мотьки, что ли?

— Нет, с Еленки Оболенской. Вся Москва обсуждала, как она поперёк отца пошла за своего Юряту.

Евдокия улыбнулась, вспомнив, как дело было. Сейчас Еленка с Юрятой ладно живут.

— Ба, я не смогу, как Еленка, — вздохнула Дуня. — Робею, — призналась она.

— А и не надо прям как она, — Аграфена обняла внучку за плечи. — Но показать князю свою заинтересованность нужно. Взглядом ли, добрым словом или поднесённым ковшиком с водою. Любому