Присяга фортуны - К. Дж. Саттон

– Но я думала, фейри не могут лгать, – прошептала я. Мысли понеслись в голове.

Я услышала насмешливое хмыканье.

– Несчастное глупое создание. Конечно, могут. Мы лжем обо всем. Этим сказкам уже тысяча лет. Какой-то фейри решил, что нам на руку, если все будут уверены, что нам можно доверять.

Это откровение оказалось слишком масштабным и угнетающим, чтобы я смогла задуматься о его последствиях. По краям зрения снова сгустилась тьма.

И я подчинилась ей, сидя в луже собственной крови, одетая в изодранное платье фейри.

8

Оказавшись во сне, я не увидела Оливера.

Я вглядывалась в горизонт в поисках мольберта. Ветер играл моими волосами. Манила широко распахнутая дверь домика неподалеку. Я подхватила подол платья и бросилась бежать, но быстро поняла, что раны не исчезли и во сне – следы от плети начали пульсировать. Я сбавила темп. Высокая трава щекотала колени, а в воздух взлетали бабочки – идиллическая картина. С каждым шагом мне становилось все легче.

У входа я замешкалась. Лампы не горели, Оливер сидел ко мне спиной. Его волосы слабо поблескивали в полутьме. Мольберт стоял у окна, а на полу валялись сорванные цветы, баночки краски и кисти. В углу находился старый проигрыватель. Знакомая мелодия «Лунной реки» плыла сквозь пронизанный солнцем воздух – Оливер полюбил ретромузыку. Мне нравилось слушать проигрыватель из-за потрескивания, которое он издавал, когда пластинка заканчивалась. Это успокаивало.

Я могла бы стоять так часами. Оливер двигал кистью. На холсте только начало вырисовываться изображение, мягкий союз серых и белых линий. Может, облачное небо или холмы, теряющиеся в тумане. Мне хотелось понаблюдать за ним, но меркнущий свет солнца напомнил, что время против нас. Я неохотно шагнула вперед. Половица скрипнула, и Оливер обернулся. При виде меня он нахмурился и отложил кисть.

– Что случилось? Что это на тебе?

Первым моим порывом было броситься к нему в объятия. Но я вспомнила Коллифа. Церемонию в мрачном лесу, клятвы, которыми мы шепотом обменялись. «Обещаю быть верной».

Может, фейри и предал меня, но это не отменяет моих клятв. Слова отца проросли в меня, будто корни древнего дерева. Мое горло перехватило от сожаления и чувства вины. Я стояла, сжимая и разжимая кулаки. Оливер широкими шагами преодолел разделяющее нас расстояние. Наклонился, чтобы поцеловать меня, но я отвернулась. Его брови сошлись к переносице.

– Фортуна?

Не хотела ему говорить. Не могла. Чувствуя себя трусихой, выдавила слабую улыбку.

– Мне нужно избавиться от этого платья.

Оливер изучающе оглядел меня. К какому бы выводу он ни пришел, решил не давить. По крайней мере, пока. Он повернулся, чтобы убрать принадлежности для рисования. Я направилась к шкафу, пытаясь не показывать, какую боль причиняет каждый шаг. В верхнем ящике хранилась одежда – не знаю, откуда Оливер ее взял. На все мои вопросы он отвечал уклончиво или загадочно улыбался. Я вытащила из ящика легинсы и мягкий свитер. Спустя несколько секунд платье лежало на полу. Свитер скользнул по спине. Я закусила губу, чтобы сдержать вздох.

Надеясь, что Оливер ничего не заметил, повернулась к нему. Он как раз выпрямлялся, сжимая в руках кисти. Он бросил их в заляпанную краской чашку и поднял брови.

– Теперь расскажешь, что происходит? – спросил он.

Я не знала, с чего начать. Какая-то часть меня требовала оставить все как есть. Избежать разговора о событиях последнего дня. Пытаясь потянуть время, я пересекла комнату и провела кончиками пальцев по книжной полке. На ней не было ни пылинки. Он делал уборку? Или здесь вообще не бывает пыли? Столько вопросов, о которых раньше не задумывалась.

Когда я повернулась, Оливер стоял, облокотившись о письменный стол, и ждал ответа. По выражению его лица я поняла, что он готов ждать всю ночь, если потребуется. «Перестань трусить», – приказала себе. Это несправедливо по отношению к нему. Не существовало правильных слов, чтобы рассказать об этом. Я сбивчиво заговорила:

– Фейри вернулся. Его зовут Коллиф, не помню, упоминала ли об этом. Оказалось, что Деймона похитил не он, но он знает похитителя. Мы заключили сделку. Он согласился помочь мне вернуть брата в обмен на нечто, необходимое ему.

– Сделку, – повторил Оливер. Слово застыло в воздухе. Он знал, что ему не понравится продолжение истории. Отошел от стола и пересек комнату. Я осталась на месте, запрокинув голову. Наши тела почти соприкасались. В комнате витал знакомый запах краски. Оливер задал вопрос, которого мы оба ждали:

– Чего он хотел, Фортуна? Что ты сделала?

– Вышла за него замуж.

Наступила тишина. Оливер смотрел на меня обжигающе холодным взглядом. Не успела я вновь заговорить, он отступил от меня. Я попыталась схватить его, но он уклонился от прикосновения.

Как и у всех, у нас бывали ссоры. Но за все годы дружбы он ни разу не отстранялся от меня.

Оливер сел и уставился на картину. Последний луч солнца проник сквозь стекло и коснулся его. Но он, кажется, ничего не заметил. Его плечи были напряжены. При взгляде на друга печаль забилась в моей груди, будто бабочка в банке. Мы оба понимали, что утратили что-то навсегда. Я сглотнула.

– Прости, что причинила тебе боль. Но не сожалею, что сделала все от меня зависящее ради спасения Деймона.

Подождала. Он по-прежнему не удостаивал меня взглядом, я кивнула и развернулась к двери. Но меня остановил его голос.

– Фортуна, у тебя кровь. Что…

Половицы скрипнули. Не успела я отреагировать, как он уже стоял рядом, приподнимая мой свитер. Я услышала, как он резко вдохнул. Остановилась, но оборачиваться не стала. Казалось, вот-вот сломаюсь.

Снаружи запела птица. Я не отрывала взгляд от дверного проема.

– Коллиф привел меня в Неблагой Двор, – сказала я бесстрастно. Воспоминания о случившемся в тронном зале вились вокруг, подбираясь ближе, но я старалась сохранять спокойствие. – Его народ встретил меня с энтузиазмом.

– Нужно промыть раны, – услышала голос Оливера. Он взял меня за руку.

Я вздохнула, идя за ним к кровати.

– Ты же знаешь, все, что мы сделаем тут, не отразится на реальности после пробуждения.

– Тогда заткнись и позволь мне это сделать ради собственного спокойствия. – Он мягко надавил мне на плечи. Я села, а Оливер направился в ванную. Кран скрипнул. Парень вернулся с влажной мочалкой и тюбиком мази. Хотя несколько секунд назад он очень злился, его прикосновения были нежными. Он приподнял свитер и начал промывать раны. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не отшатнуться. Чтобы