Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

— Бррр, — поежилась Марина, заметив, куда направлен взгляд новоиспеченной коллеги. — У меня от этого места мурашки по коже.

Соня не ответила. Под палящим полуденным солнцем, нещадно выжарившим даже тени — те съежились и будто выцвели, прижимаясь к стенам домов — темное нутро «Дракулешти» казалось еще глубже.

Хорошо хоть, возвращаться той же дорогой не пришлось — от дома культуры они сели на автобус, который промчался мимо агентства с ветерком.

— Завтра часам к девяти приходи, я как раз парням своим указания раздам на день и двери открою, — Марина давала ей инструкции. — Очень удачно ты пришла, очень! На море я, положим, не успеваю, но неделю отпуска мне дали — свожу детей на озеро, здесь недалеко, знаешь, какая красота?

По мнению Сони, красота здесь была везде — начиная от видов с высокого берега и заканчивая серой лентой широкой реки, на берегу которой очень удобно валяться с книжкой. А то и покупаться.

— А волков не боишься? — невольно вспомнив бабушку, спросила она. Автобус остановился у магазина, и они вышли. Буквально за день все лужи просохли, к вечеру только на северной стороне домов остались жирные грязные пятачки, над которыми роем вилась мошкара. Мелкая и кусачая — Соня с непривычки уже чесалась, то и дело отмахиваясь. Но местные, опять же, не замечали.

— Да окстись, люди вокруг, — удивилась та и осеклась, с пониманием посмотрев на девушку. — Ну, ты меня прости конечно, но мне кажется твоя бабушка просто сама упала. Может, голову разбила — не первый же раз.

— У нее укус. На шее, — напомнила Соня.

— Так не жрали же, — пояснила Марина. — Волки падаль не едят. Ой, опять я ляпнула… Слушай, а ты приходи сегодня ко мне? У меня наливочка — закачаешься! Отметим твое трудоустройство.

На том и порешили. Соня зашла домой, с удовольствием сполоснулась в прохладном душе — а недавно еще мечтала о тепле! — и хотела было выйти на часок поработать в огороде, как взгляд ее наткнулся на раскрытый сундук. Вроде бы она его закрывала. Или нет? В любом случае, нужно было найти все документы, включая дарственную на дом. И свидетельство о смерти, которое она тоже сунула туда в ворохе бумаг — если уж сцепиться с Мирчей, так хоть подготовленной.

Поэтому остаток вечера она посвятила богине Бюрократии. Копаться в бабушкином сундуке оказалось одновременно интересно и трепетно — при жизни бабуля, особенно в детстве, не разрешала к нему подходить, а маленькой Соне, наоборот, было очень интересно. Теперь она уже взрослая, но все равно невольно опасливо прислушивается, не шуганет ли ее кто.

Дарственную на дом нашла почти сразу — аккуратно, в картонной папке вместе с другими документами, касающимися наследства. Нина Георгиевна педантично хранила все договора, квитанции об оплате коммунальных, даже трехлетней давности. Старая советская привычка, из-за чего папка с важными документами едва закрывалась.

Рядом лежали документы, которые она собирала для похорон. Бабушка родилась в Грузии — в маленьком горном ауле, который и на карте-то не сразу найдешь. Сама она никогда в подробности не вдавалась, даже если спрашивали. Говорила, что вышла замуж и переехала — все понимающе кивали. Соня только от матери узнала, что замуж бабуля вышла уже здесь, в Тальске. А из Грузии уехала, когда ей не было и восемнадцати. Что тому причиной — никто из них до сих пор не знал. Подозревали, что девушку попытались насильно выдать замуж — это было самой распространенной версией. В любом случае, о своей родне по бабушке Соня ничего не знала. Сама Нина Георгиевна никогда о них не вспоминала — даже родителей. Памятью остался только легкий акцент да привычка переиначивать их с матерью имена.

Интересно, есть ли шанс найти своих грузинских родственников? Можно было поискать — по девичьей фамилии бабушки. Если, конечно, этот аул вообще еще существует. Заинтересованная, Соня порылась в интернет-картах, но ничего не нашла. То ли название уже поменяли, то ли поселение было слишком маленьким.

В любом случае ее должно волновать не это — она с разочарованием отложила в сторону просмотренные бумаги. В самом низу, прикрытый ворохом платьев, лежал альбом.

Она осторожно вытащила его и раскрыла. Старая обложка была обтянута лакированной красной кожей, а внутри на картонных страницах были аккуратно вставлены в уголки фотографии. В основном они касались жизни бабушки в Тальске или ее приездов к ним в город. Было приятно и одновременно больно осознавать насколько сильно ее жизнь была сосредоточена вокруг них — много фотографий Сониной матери, начиная с младенческого возраста, некоторые явно сделаны в ателье, уже цветные, с рамкой и машинными подписями, серьезная девочка сидит на стульчике и, насупившись, смотрит на фотографа: «Натия пошла в школу». Или вот еще одна: бабушка с дедушкой. Он тоже часто мелькал на фото, просто Соня не сразу его опознала — дедушку она не помнила и теперь стало понятно почему — судя по внешности, он был старше бабушки лет на двадцать.

Она порылась в отложенных документах и нашла свидетельство о браке. Восемнадцать.

Фото до Тальска мало — все черно-белые, старые, очень суровые. Улыбок мало, в основном бросались в глаза натруженные руки и насупленные, напряженные брови. Места нездешние, как и люди — она решила, что это снято в Грузии, потому что на заднем плане часто мелькали горы.

Она уже собиралась закрыть альбом, когда из кармашка на форзаце, где обычно хранились пленки, выпала фотокарточка. Она была старее, чем остальные — черно-белая, частью выцветшая, частью — покрытая какими-то пятнами. Когда-то ее хранили сложенной вчетверо и теперь фото разделял белый вытертый крест. И все же кое-что можно было разобрать. Горы.

Соня наклонилась поближе, недовольно нахмурилась и, поднявшись, вышла на кухню — там лампа была помощнее и видно лучше. На карточке были изображены двое — молодой парень, хмурый, в надвинутой на лоб овечьей шапке и хрупкая и маленькая на фоне необъятного пейзажа, стояла девушка. Совсем еще юная — может быть, ей было около четырнадцати, еще подросток. И все же даже по смазанному старому фото было понятно, что она красива — или будет когда-то. Темные глаза, точеный нос, высокие скулы и гордая посадка головы, только уж больно выглядела испуганной. Словно на этот кадр ее затащили силой. Она умоляюще смотрела на фотографа и у Сони