Земский докторъ. Том 6. Тени зимы - Тим Волков

— Ты уж, Алексей Николаевич, не говори ерунды, — с раздражением отмахнулся Красников. — Не под следствием, но проверку нужно сделать. И пока я ее делаю, Алексей Николаевич, тебе нужно найти и повязать этих бандитов — чтобы доказать, что ты и в самом деле их ловил. И как можно скорее. Иначе…

Он не договорил, но и без этого все стало понятно.

Глава 9

С началом декабря грянули морозы. Выпавший первый снег, однако, через день и растаял. Наступившая оттепель принесла с собой хмурое небо и слякоть, дороги раскисли, словно в октябре, а на лугах вдруг вылезла, зазеленела травка. Неожиданному теплу люди радовались, выгоняли на выпас коз да коров.

А вот у Ивана Палыча на душе было как-то нерадостно — переживал за друга. Ну куда теперь было податься бывшему штабс-капитану? Красные его отвергли, оставалась одна дорога, к белым, на Дон и Кубань, к тому же Корнилову или Деникину. И можно было не сомневаться: что Лавр Георгиевич, что Антон Иванович, и тот и другой приняли бы Гробовского, как родного, и занятие бы ему нашли! Здесь же… Что и говорить, боязливая «красная» бюрократия отталкивала от себя людей, как и любая другая. Сама же плодила врагов, Алексей Николаевич здесь был не единственный.

К тому же, ходили слухи о скором прибытии важного начальства — уполномоченного представителя управделами Совнаркома — первого советского правительства. Уполномоченный должен был провести ревизию состояния законности и советской власти в Зареченске и уезде, а так же сделать общие выводы… или, лучше сказать — огрвыводы, обычно заканчивающиеся смещение почти всех властных лиц… а то и расстрелами.

Из всех представителей новой власти, приезда уполномоченного ничуть не опасались лишь двое — председатель уисполкома Гладилин (лично знакомый в Лениным) и заведующая отделом народного образования Анна Львовна Мирская, с недавних пор состоявшая в переписке с самим наркомом Луначарским. Анна Львовна просила наркома разрешить набрать учителями прежних сотрудников, оставшихся еще с царских времен, а так же не только сотрудников, но и лиц, имевших высшее образование. Луначарский разрешили брать всех, кроме преподавателей Закона Божьего, и попросил докладывать о положении дел в письменном виде. Так вот и завязалась переписка.

Весть о приезде строгого ревизора принес Петр Николаевич Лавреньтев, явившийся в Зарное специально для этого — предупредить Гробовского. Бывший штабс-капитан как раз заглянул в больницу — беременная его супруга в последнее время что-то не очень хорошо себя чувствовала, вот и сейчас выглядела бледнее собственного халата.

Когда вошел Лаврентьев, Аглая бросилась было готовить чай… Но, еще больше побледнев, охнула — и муж едва успел подхватить ее на руки.

— Похоже, токсикоз, — покачал головой Иван Палыч. — Ну да, осмотрим… анализы бы взять надо. Алексей, уводи-ка ты супругу домой. Пусть отдохнет, приляжет… А я уж тут сам.

Совсем недавно больница понесла большую утрату: доктор Лебедев получил с оказией письмо от бывшей возлюбленной из Петрограда. Та просила прошения «за все» и звала… Уж, конечно же, Леонид тут же засобирался на родину. Проводили всем коллективом буквально три дня назад. Так что вновь Зарное осталось без доктора — Лебедев уехал, Аглае скоро рожать… Пришлось уж Ивану Палычу вспомнить свое врачебное ремесло — не все же администрированием заниматься!

— Ничего, ничего… — через силу улыбнулась Аглая. — Я в палату пойду, прилягу… Там нынче нет никого — выписали недавно. А в мужской — три человека. Иван Палыч, осмотрите?

— Ну, уж куда ж я денусь?

Гробовский отвел жену в палату и тот час же вернулся, вопросительно посмотрев на Лаврентьева:

— Ты, вроде, сказать чего хотел? Ну, про уполномоченного я уже слышал…

— Про него и хотел… — гость покосился на доктора и вдруг улыбнулся. — Иван Палыч, а мы сейчас авантюру планировать будем! Так что, не хочешь — не слушай.

— Авантюру, говорите? — сняв с керосинки чайник, доктор хитровато прищурился. — Да я сам на любую авантюру готов. Чем смогу — помогу! Ну, давай, давай, Петр Николаич, рассказывай, чего ты там удумал?

— Да толком пока ничего, — новоявленный милиционер скромно потупился. — Вот, хотел посоветоваться.

Иван Палыч важно упер рук в бока:

— Что ж, Петр Николаевич, ты обратился по адресу! Мы с моим другом — истинные авантюристы и есть! Куда там графу Каллиостро.

Шутка удалась — Гробовский заржал в голос.

— И правда, Петр — рассказывай. Все свои!

Предложенная Лаврентьевым «авантюра» непосредственно касалась Гробовского и приезжего столичного начальства.

Как человек военный, Петр Николаевич ходить вокруг да около не стал, а сразу сказал прямо:

— На этого чертового уполномоченного нападет банда! А Алексей его спасет! Ну, помните, как мы с товарищем Семашко на поезде? И тогда…

Гробовский тут же ахнул:

— Х-хо! Вот уж точно — авантюра.

— М-да… — кисло протянул Иван Павлович.

— Да это же невзаправду! — тут же уточнил Петр Николаевич. — Так, понарошку. Ради Алексея Николаевича!

— А банду-то мы откуда возьмем? — негромко поинтересовался доктор.

Алексей Николаевич обернулся:

— Иван Палыч! Ты сказал — «мы»… или мне послышалось?

— Именно так и сказал! Так что насчет банды?

Гробовский лишь хмыкнул и покачал головой:

— Что ж… Давайте тогда думать.

— Много-то человек не надо, — сразу предупредил гость. — Переворот восемнадцатого брюмера мы устраивать не собираемся.

— Ну, Петр Николаич… — сыскарь развел руками. — Ты еще термидорианцев вспомни! И вообще, всех заговорщиков, про которых в учебниках истории сказано. Ладно, давайте к делу! Сдается мне, мы что-то не с того начали. Не с банды надо, а с товарища уполномоченного. Вообще, что мы о нем знаем? Я лично — вообще ничего. Думаю, и Иван Палыч — тоже.

— Уполномоченный… — скупо покивал Лаврентьев. — Есть о нем кое-что. Гладилин как-то рассказывал…

Уполномоченный представитель управделами Совнаркома товарищ Бурдаков относился к тому классу новой советской бюрократии, что очень многое взяла от бюрократии старой, царской, прибавив к этому «насущную революционную жестокость» и нечто такое, что товарищ Ленин обозвал «комчванство». Обычный делопроизводитель, Бурлаков начал карьеру еще в старые времена, мелким клерком одного из второстепенных имперских ведомств в чине коллежского регистратора. Примыкал к меньшевикам, потом, в октябре, быстро перешел к большевикам. Всегда был под рукою, и когда срочно понадобились опытные управленцы — вот вам, пожалуйста, товарищ Бурдаков! Обычный чиновник, и вовсе не герой. С