Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

Фальк поднял белесую бровь:

– Что может быть постыдного на пикнике с твоей подругой?

– Ну, знаешь…

– Нет, не знаю, пока ты мне не скажешь.

Росс ломал пальцы:

– Я не так уж хорошо ее знаю, но я думаю, что она… э-э-э… ну, я предполагаю, что можно сказать, что я без ума от нее. И… и я чувствую, что вечно выставляю себя дураком.

Фальк рассмеялся:

– Ах, вот оно что. Джерри Банди работает в воскресенье, я скажу ему, чтобы он последил за тобой и был готов перехватить управление.

– Вам бы следовало назвать компанию именем Джона Олдена, – заметил Росс.

Фальк улыбнулся:

– Приводи свою Присциллу, и мы ее окрутим…

Они расстались, и Росс снова погрузился в суету одежного царства. Он убивал время, глядя на потных экспедиторов, толкающих ручные тележки, нагруженные платьями, пока его контролер не вернулся в кабину и не появился в гипопространстве. Росс послал ему сигнал.

Маркус Баллин («Выдающийся трикотаж: свитеры, футболки, купальные костюмы») оказался человеком среднего размера с редкими седеющими волосами, немного напоминающим кого-то из римских императоров. Вскоре Овид Росс понял, что его опасения насчет того, что этот человек может оскорбить его или замкнуться в себе, оказались напрасны. Маркус Баллин любил поговорить, он был очаровательный говорун, и больше всего он любил говорить о самом себе.

Сидя в обширных чердачных помещениях, под шум вязальных машин, составляющих его империю, Баллин вливал в уши Фальку-Россу истории о своей разнообразной деятельности, помогая себе красноречивыми жестами сигары. Он рассказывал о своих путешествиях, о развлечениях с аэропланом и скрипкой, благотворительной деятельности и филантропии, пока Росс, временный узник в своем собственном черепе, гадал, как человек таких многообразных талантов еще и способен быть самым успешным производителем одежды в Нью-Йорке.

– Но, сэр, а что насчет этого специального шоу? – наконец спросил Фальк-Росс.

– Ах, это, – ухмыльнулся Баллин. – Просто небольшой трюк, чтобы помочь продвинуть мою осеннюю коллекцию. Я устраиваю для покупателей представление с конкурсом.

– С конкурсом?

– Именно. Чтобы выбрать самый прекрасный бюст в Америке.

– Что? А полиция не вмешается, мистер Баллин?

Баллин рассмеялся:

– Я не собираюсь заставлять девиц разгуливать голышом. Никто в одежной отрасли не стал бы поощрять нудизм; его бы сразу затравили. Все девушки будут носить свитера «Выдающегося трикотажа».

– Но как вы можете быть уверены, что кто-то из них… э-э-э… не захочет увеличить свои шансы искусственным образом?

– Не в этот раз. Свитеры будут настолько тонкими, что судьи сразу увидят.

– А кто судьи?

– Ну, я для начала, вторым судьей я взял скульптора Джозефа Олди. Третьего еще не выбрал. Я звал вашего воображалу-издателя, но он меня отверг. Ну, кто еще может…

– Мистер Баллин, – к своему ужасу, услышал Росс свой голос, – я уверен, что мог бы быть хорошим судьей.

Овид Росс был в ужасе по трем причинам: во-первых, судить о таких интимных вещах на публике он бы засмущался до смерти; во-вторых, он думал, что это повредит его отношениям с Клэр ЛаМотт, если она узнает; наконец, он бы ни за что на свете не смог бы попросить кого угодно о чем угодно таким беспардонным образом. Он попытался потянуться рукой к ключу, но Гильберт Фальк закусил удила.

– Да? – сказал Баллин. – А это идея.

– У меня наметанный глаз, – продолжил Фальк, не обращая внимания на умственные корчи Росса, – и никакой личной заинтересованности…

Фальк продолжал болтать, как завзятый продавец, пока Баллин не сказал:

– Ок, вы в деле, мистер Росс.

– Когда все это будет?

– В следующий четверг. У меня уже есть больше тридцати участниц, но, если будем повторять это в следующем году, должно быть намного больше. Нам нужно будет устроить что-то вроде предварительного отбора.

Фальк закруглился с интервью и вывел тело Росса из офиса «Выдающегося трикотажа». Росс услышал, как его тело сказало:

– Ну, Овид, старина, это возможность, за которую большинство мужчин бились бы не на жизнь, а на смерть. Хочешь что-нибудь сказать, прежде чем я отсоединюсь? Запиши в блокноте.

Как только Фальк отпустил управление, Росс написал пару бранных слов в блокноте, добавив:

– Ты меня в это втравил, тебе и расхлебывать.

Фальк опять включился со смехом:

– А я и так собирался, приятель.

* * *

Когда Эддисон Шарп услышал историю вернувшегося в офис «Газеты» Росса, он присвистнул:

– Я не знаю, как боссу понравится то, что ты будешь участвовать в этой дурацкой затее. Он отказался от предложения Баллина совершенно недвусмысленно.

– Я подумал, что это будет хорошей рекламой для газеты, – сказал Росс.

– Ну, у мистера Хулихана есть свои соображения, вполне пуританские. Подожди, пока я не поговорю с ним.

Росс сидел и писал заметки по своему интервью, пока Шарп не объявил:

– Пойдемте со мной, мистер Росс.

Ответственный редактор повел его в офис Хулихана, где уже сидел менеджер по рекламе.

– Росс! – рявкнул Хулихан. – Позвони Баллину и скажи, что этого не будет! Немедленно! Моя безупречная газета не будет участвовать в этом балагане.

– Но, мистер Хулихан! – завыл менеджер по рекламе. – Мистер Баллин только что купил целую страницу октябрьского выпуска, если вы обидите его, он откажется! А вы знаете, как наш рекламный бюджет сейчас выглядит.

– А? – сказал Хулихан. – Я не позволю рекламодателям диктовать мою редакционную политику.

– Но это еще не все. Майк Баллин, его брат – точнее, один из его братьев, – большая шишка в компании раскроечных машин «Пегас», это еще один наш рекламодатель.

– Хм… Это меняет дело.

Пока великий человек прикидывал расклады, менеджер по рекламе робко добавил:

– Кроме того, если вы не позволите судить Россу, Баллин просто пригласит кого-нибудь из «Розничной одежды», или из «Женской одежды», или еще какого-нибудь издания, и они воспользуются всеми преимуществами…

– Я понял, – прервал его Хулихан. – Росс! Вы продолжаете заниматься этим, как планировали, но боже вас упаси заработать нам ненужную дурную славу. Держитесь в тени. Держите карты поближе к орденам! Никаких выходок! Поняли меня? Ладно, за работу!

– Да, мистер Хулихан, – сказал Овид Росс.

– Да, мистер Хулихан, – сказал Эддисон Шарп.

– Да, мистер Хулихан, – сказал менеджер по рекламе.

* * *

Овид Росс потратил большую часть субботы, чтобы надраить свой не новый автомобиль с откидным верхом и подкрасить на нем сколы краски. Для этого ему пришлось поехать на метро в Бронкс, поскольку цены на парковку автомобилей на Манхэттене стали недоступно высоки.

В воскресенье утром небо настолько затянулось, что Росс сомневался насчет вечеринки. В газете, однако, писали «ясно,