Лучшие НФ-рассказы из "Новых миров". Выпуск 2 - Роджер Желязны

как ожидалось, за пять лет достиг не только обычного уровня развития ребенка, но и освоил широкий спектр способностей, выходящих за рамки человеческих возможностей. Стоит ли удивляться, что это последнее усилие, которое перебросило его тело через бесчисленные световые годы пространства, вызвало короткое замыкание в потоке мыслей? Удивительно только, что тончайший механизм, в который превратился его мозг, не выгорел навсегда. Как бы то ни было, усилие лишило его тело энергии, а голову - мыслей.

   Больше года он пролежал на детской кроватке в позе эмбриона, прижав пальцы ко рту и закрыв глаза руками, без единого движения и без единой мысли в голове.

   Роботы, оправившиеся от сильного шока, вызванного деактивацией, были рады снова видеть своего подопечного и с великолепным и завидным равнодушием, которое характеризует механических людей, продолжили свою работу, как будто их никто не прерывал. В течение следующего года, как и в течение двадцати пяти лет, они заботились о телесных потребностях Мартина Борга, поскольку он был не в состоянии заботиться о себе.

   И все же, в конце концов, произошло исцеление, и Мартин Борг очнулся, но в его сознании осталось чувство ущерба и утраты идентичности. Он был лишен эго и теперь представлял собой пустое вместилище способностей, ожидающих воплощения. И все же скрытая мощь его мозга была оружием, выкованным вручную, усиленным упражнениями и закаленным жестким излучением миллиона инопланетных солнц в тот сокрушительный момент перемещения.

   В тот миг Мартин действительно ничего не помнил о том, кем или чем он был, не помнил ничего о своей жизни ни на планетоиде, ни на Денебе X. Он осознавал только то, что существует как организм, и, поскольку было немыслимо, что возможно бесцельное существование, он верил, что создан и помещен в это место для какой-то цели, которую пока не мог понять.

   Так начались его приключения.

   В глубинах воспоминаний он отыскал слова. "Кто я? - спросил он. - Я знаю, что есть вещи, которые мне нужно сделать, но я не знаю, каковы они. Скажите мне, кто я и что я такое".

   Нельзя сказать, что роботы умеют удивляться. Они не наделены эмоциями, но можно дезорганизовать их рабочие процессы действием, не предусмотренным в инструкциях. Робо-сиделки Мартина не ожидали, что их подопечный будет говорить или делать что-то еще - они ожидали, что он будет пассивно принимать их помощь. Если можно так сказать, обращение Мартина вызвало у них сильное волнение и заставило замереть от испуга.

   Робот номер один, который был построен первым, решил, что должен отреагировать так, как предусмотрено программой:

   - Ты - человек и наш хозяин.

   - Да, - сказал Мартин, - я человек, это я помню. А еще я помню, что уже был здесь однажды, но ушел далеко от этого места. Потом я вернулся. Но с какой целью и по какой причине я вообще здесь был? Скажите, здесь нет никаких документов, касающихся меня, никаких инструкций, которые бы сообщили, что я должен делать, когда подготовлюсь к выполнению задачи?

   Роботы снова посовещались, но ничего не вспомнили ни о документах, ни об инструкциях. Только Номер Три заметил, что есть одна вещь, которая может помочь. В уголке, который занимали роботы, висела фотография, оставленная Марти Мартой, отчасти для того, чтобы роботы снова узнали ее, но отчасти и для того, чтобы Мартин всегда мог любоваться красотой - ведь его мать считала, что во всей галактике нет зрелища прекраснее, чем ее обнаженные прелести.

   - У меня есть только это, хозяин, - сказал Номер Третий, протягивая фотографию. Мартин благоговейно взял портрет в руки. "Да, - подумал он, - вот как выглядит человек". Хотя он и не помнил мать, но смутно представлял себе, как выглядит госпожа Блиц, хотя она обычно и носила одежду. И все же один взгляд на самого себя подсказал ему, что физически это существо отличается от него, и поскольку он верил, что в его жизни есть какая-то предопределенная цель, которой он может достичь только путем саморазвития, Мартин решил: его разум развил свой потенциал, так же должно развиться и его тело. Поэтому, поскольку фотография была единственным критерием оценки человеческих качеств, которым он располагал, и поскольку на ней было запечатлено лицо, подобное его лицу, и тело, подобное его телу, он пришел к убеждению, что это и есть образец, к которому нужно стремиться. И поскольку никто никогда не говорил ему, что это невозможно, Мартин начал использовать ресурсы своего разума, чтобы привести тело в соответствие с этим образом.

   Он подумал о стройных бедрах, белых и четко очерченных, и почувствовал их форму, какой она должна быть - и стало так. Он подумал о грудях, округлившихся, как яблоки, и почувствовал их тяжесть - и стало так. Он вообразил золотистые волосы, идеально спадающие на плечи - и стало так. Он представил себе миндалевидные глаза и губы, подобные лепесткам тюльпанов, изящные изгибы и округлую женственность - и стало так. Он думал о податливой хрупкости и страсти, скрывающей сталь - и в детской появилась возрожденная Марти Марта; звучит невероятно - но стало так.

   По мере того как тело Марти Марты обретало обновленную форму, воспоминания о ее жизни проникали в мозг, созданный для их восприятия. И мысль о том, что она танцовщица, и воспоминания о жизни в облике сына слились воедино, усиливая друг друга, так что она осознавала совершенную физическую прелесть своего тела и скрытый потенциал своего разума.

   Мартита Борг, как мы будем ее называть, стояла среди своих встревоженных роботов-сиделок и знала, что ее судьба - не здесь, на этом изолированном планетоиде, а где-то в бескрайнем космосе. Она перебирала воспоминания о сотнях миров. О Терре, разлагающейся и бессильной в своем упадке. О Денебе X - она сразу выбросила из головы эту планету, мысль о которой вызывала сильнейший ужас. И она устремилась в Хай-Ли-Сити, где родилась и училась ее мать, и снова, охваченная приступом ностальгии, но на сей раз избежав сокрушительной душевной травмы, ее тело пересекло пропасть в едином мысленном порыве, чтобы оказаться в самом сердце Хай-Ли-Сити, в самом сердце Запретного пояса миров.

   А роботы, увидев, что случилось с их подопечным, и почувствовав себя виноватыми, подсоединились к розеткам, чтобы совершить массовое самосожжение за нарушение Первого закона робототехники.

   Орландо стала женщиной, этого нельзя отрицать. Но во всем остальном Орландо остался точно таким, каким был.