Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— Те люди — красные — лишь притворяются, что на вашей стороне, а на самом деле только и ждут, чтобы извлечь выгоду из вашего союза. Они сами хотят занять Землю.

— А вы — нет?

— Синие тоже немногим лучше.

— Тогда зачем нам слушаться вас?

— Вы никого не должны слушаться вслепую. Ни меня, ни его, — она указала в сторону аретаика.

Молчание. Диггер обдумывал ее слова.

— Ты знаком с Чехов-Шпицберген? — спросила Кэт.

— Конечно.

— Она рассказывала тебе про шахматы?

— Я и без энци знаю, что такое шахматы, — сказал диггер. — Мы играем в них испокон веков.

— Тогда тебе известно, что пешка — самая слабая фигура, но может стать сильной в зависимости от ситуации на доске. В начале игры ими жертвуют легко. В конце игры они могут поставить мат королю.

Ее перебил еще один хлопок кнута, донесшийся снизу, затем разом еще два. Кэт боролась с желанием обернуться и посмотреть. Диггер посмотрел на поле боя, оценил обстановку и снова повернулся к мойринке. Наконечник стрелы не поколебался ни на мгновение.

— Пешки в этой ситуации — вы. Вы даже не представляете, насколько малы и незначительны по сравнению с силами наверху. Если вы позволите красным играть вами, то стоит им добиться своей цели, вас тут же пустят в расход. Если вы будете вести собственную игру, то станете сильнее и будете на равных с остальным человечеством.

Диггер резко вскинул лук — Кэт-три дернулась и зажмурилась, — затем ослабил тетиву и убрал стрелу в колчан.

— В каждой шутке, как говорится, есть доля истины, — сказал он.

— Да.

— И все-таки твои слова подтверждают подозрения, которые зрели у меня с той самой минуты, когда пришли эти ваши красные. Я намерен вернуться назад и обсудить все с остальными.

Ничего больше не сказав, он повернулся спиной к Кэт-три и ушел обратно в горы Берингии.

— Мне многое про тебя известно, Тюратам Лейк, — сказала Кантабриджия-пять. — По крайней мере то, что попало в официальный рапорт.

— Значит, от силы половина.

— Пусть так. Но я знаю, как ты внутри разрываешься. — Она лишь слегка наклонила голову в сторону склона, глаза за стильными линзами одра блеснули золотом. — Ты хочешь вступить в бой и помочь товарищам. Весьма похвально, но мне — и Цели — ты нужен здесь.

— Хорошо. Весь внимание.

Хоть в этом не было никакой практической пользы, его не покидал вопрос, сколько же лет этой женщине. Эпигенетические сдвиги могут скрадывать видимые проявления старения. Есть подтвержденный факт, что как минимум одна мойринка — Ямайка Набалдашник-двенадцать дожила до двухсот лет. При каждой беседе Тэ мысленно прибавлял Кантабриджии-пять лет по десять. Сейчас ему казалось, что ей за восемьдесят.

— Что ты знаешь про пингеров? — спросила она.

— Если честно, то мне они больше кажутся выдумкой, чем фактом.

— В нынешнее время выдумки бывают правдивее фактов.

— А что знаешь о них ты? — спросил, в свою очередь, Тэ.

Впервые Кантабриджия-пять будто не знала, что ответить. Она пристально взглянула на динайца, подняла одр на лоб.

— Я должен знать, — сказал Тэ, — не вышли ли они из какой-нибудь пробирки в лаборатории красных.

— Красные даже не знают об их существовании.

— Значит, из наших?

— Синих? Нет, твоя первоначальная гипотеза верна, Тэ.

— А откуда ты знаешь мою гипотезу?

Она опустила глаза на коробку из-под пиццы, которая лежала в песке у валуна.

— Я знаю, что внутри.

— Благодарю, — сказал Тэ.

Он отвернулся и широким шагом направился к юному айвинцу. Тот стоял на берегу и нервно поглядывал в сторону битвы, гремевшей неподалеку.

— Эйнштейн! Слушай сюда. Настала пора тебе войти в историю.

В бою с участием патботов использование кнута, пусть и сделанного из мини-цеплетов, не создает бойцу ни особых преимуществ, ни помех. Обширные исследования, проведенные в военных лабораториях синих, показали, что в среднем кнут менее эффективен, чем катапульт, который достаточно навести на противника, а дальше патбот сделает свое дело. Противники утверждали, что методика исследований в корне ошибочна, поскольку не учитывает два фактора, которые играют ключевую роль в реальном сражении. Во-первых, психологическое воздействие на обороняющегося: кнут извивается и может ударить с любого направления, в том числе из-за угла или препятствия. Во-вторых, тренировка и мастерство, что вообще с трудом поддается измерению. Подопытные, которым давали кнуты в лаборатории, едва ли могли сравниться с неондерталами: те приучались к ним с раннего детства и обладали древним массивом знаний — по сути, боевым искусством, — которым ни с кем не делились. Кроме того, если кнут рассыпался посреди удара, то составлявшие его патботы на сверхзвуковой скорости летели в цель, что по эффективности не уступало залпу катапульта. При попадании жертва не только получала прямой физический урон от кнута — патботы также впивались в нее и выполняли обычную программу. А при промахе цепь заново рекомбинировалась без каких-либо потерь, и все патботы вновь собирались для очередного замаха. Снаряды катапультов, попавшие в молоко, на такое способны не были.

В планах Кэт-три, на случай если они переживут эту заварушку, было посидеть с Лангобардом за бокалом пино нуар и поинтересоваться, где он всему этому научился. До последнего времени он успешно поддерживал вполне достоверный образ мирного винодела. Впрочем, ему ничего не стоило ответить, что антимерские неондерталы, как и другие народы в истории человечества, посвящают детей в секреты боевых искусств по традиции.

Скептики могли бы заметить, что кнуты из маленьких роботов, возможно, хороши в свободных, хорошо организованных орбиталищах либо внутри пустотелого астероида, в вакууме либо на просторном участке Земли, скажем, в песчаной или ледяной пустыне. Но только не в болоте, где кругом густая растительность в человеческий рост. Уши Кэт-три улавливали столько звуков, что мозг попросту не успевал их обрабатывать. Кто-нибудь вроде Лангобарда, выросший с кнутом в руках, наверняка умел различать тончайшие вариации в ритмичных щелчках. Так, патботы, достигшие цели, будут звучать иначе, нежели те, которые разъединились при замахе, и, соответственно, иначе, нежели застрявшие в кустах. Кэт-три могла лишь сказать, что внизу идет бой.

Она обежала болото кругом и вернулась к исходной линии обороны над бухтой. Битва к тому времени длилась уже довольно долго. Хорошо, значит, держатся. Она пыталась думать, как Кантабриджия-пять, которую, вероятно, не беспокоили мелочи вроде жертв или тактического превосходства. Гораздо важнее было правильно подать сражение. Пока что вырисовывалось так: небольшой отряд синих, проводивший экспедицию (не противоречащую Договору) на своей территории (определенной Договором), попал под удар кровожадных неондерталов красных и оказался прижат к океану, где героически и на удивление долго отбивался,