Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

- Третья, как мне кажется, тут. Тогда отбить Сахалин будет непросто.

- Плацдарм у пролива Невельского? Ну да, вполне себе вероятно... И все?

- Отвлекающие наступления в направлении Транссиба.

- Поправлю. Не отвлекающие, а обязательные. Задача: перерезать магистраль на год, самое меньшее.

Рычагов задумался, но очень ненадолго.

- Мосты? Тоннели?

- Я бы на их месте позаботился и о тех, и о других. Для пущей уверенности.

- Выглядит правдоподобно. Что я могу сделать?

- Записывать будешь? Первое: тяжелые транспортники, которые в данный момент осваивают люди Голованова. Грузоподъемность шестьдесят тонн, то есть ими можно перебрасывать тяжелую бронетехнику. Уж не говорю о живой силе, боеприпасах, всяком таком прочем. Обратным ходом вывоз раненых. Так вот: понадобятся они все. Это в помощь частям, попавшим в окружение. Эти же транспортники придется задействовать, если железку перережут. Уж поверь: окружения вполне могут случиться, а затыки в снабжении так точно будут. Но!

- Но?

- Потребуется почистить небо.

- Истребителями? - оживился Рычагов. Уж это дело для него было насквозь знакомым.

- Да, но целями должны быть не только бомберы, но и истребители противника. Пусть не мешают.

- Хорошо бы потренировать стрижей. У тебя ведь есть наработки по истребителям потенциального противника?

Сергей Васильевич скорчил физиономию, которая по замыслу должна была означать кислую реакцию.

- Так я ведь и сам точно не знаю, кто там будет. Всякие там 'ки' - этими твоих не удивишь, они сто восемьдесят пятым на один зубок. Но ежели американские машины... кхм... есть у меня кое-что, но без гарантий. То есть не могу обещать, что абсолютно все модели имеются в памяти. Но существует дополнительное обстоятельство. Палубная авиация. Авианосцы у Японии есть, сам знаешь. От них могут появиться машинки посерьезнее. 'Зеро', например. Это их морской истребитель. По отзывам: лучший из лучших, ни у одной страны ничего подобного среди палубных нет.

- Данными не поделишься?

- Жадиной еще никто не обзывал. Вот эти бумажки - тут все про этот самый 'зеро', включая силуэты во всех ракурсах. А вот эти - всё, что я смог найти по другим японским моделям. Здесь бомберы... тут у меня торпедоносцы, но над сушей они твоим не противники, это моряки от них будут отбиваться, не жалея снарядов... А в этой папке - американские самолеты. Ты запомни лишь две вещи. Первое: не поручусь, что все модели поучаствуют в боевых действиях. А второе, еще более важное: не поручусь, что боевые действия вообще состоятся. Мало ли... вдруг я и мои аналитики ошиблись? Бывает же такое. Ежели что - обращайся.

- Уж не сомневайся.

- Вот что. Подумай - тут тебе решать - может, стоит укомплектовать остальные эскадрильи этого полка мужскими экипажами. Война - вещь кровавая.

- Это уже политика, Сергей Васильевич. Не я один тут решаю.

- Понимаю... Крайний, как у вас говорят, совет. Наладь контакт с конструктором Лавочкиным.

- Раньше он вроде как гидросамолетами занимался? - не вполне уверенно отвечал Рычагов.

- У него уже есть истребительные разработки: ЛаГГ-1 и ЛаГГ-3. На них ставили движок М-105. Эти машины деревянные, а сейчас Лавочкин работает над алюминиевым вариантом. Похож на ЛаГГ, но задуман с двигателем М-62, тот помощнее. Ла-5 получается чуть тяжеловатым, зато вооружение - будь здоров! Говорят спецы, что самое то для завоевания господства в воздухе. Особенно же если на него пойдут двигатели следующего поколения. Это нам, надеюсь, не понадобится, но, если что, вдруг... Бывай, Павел Василич. Удачи!

- К чертям рассобачьим, Сергей Василич!

Глава 18

У наркома внутренних дел лишнего времени обычно не бывает. Поэтому его приходится выкраивать.

Почему-то Сам пока что его не вызывал. В результате Берия позволил себе разговор с психиатром, занимавшимся проблемой лейтенанта Петрухина.

- Присаживайтесь, доктор, - вполне дружелюбно приветствовал врача нарком. - Ко мне можно обращаться по имени-отчеству. Если кратко: хотелось бы услышать от вас как диагноз, так и прогноз. Постарайтесь, прошу вас, объяснять кратко и в понятных мне терминах.

У доктора были если не пронзительные, то уж точно проницательные глаза. Моьжно поручиться: он не был дураком, которому понадобилось бы уточнять, о каком именно пациенте идет речь.

- Что до диагноза, то могу ответить сразу же. Шизофрения, к сожалению. Вот копия заключения. Но берусь с определенностью утверждать, что прогноз, пожалуй, благоприятный.

- Шизофрения - это понятно, - отвечал Берия, не покривив при этом душой. Он и в самом деле знал, хотя и очень примерно, значение слова. - То есть в момент, когда лейтенант попал в вашу клинику, он был невменяем, так?

Психиатр утвердительно кивнул. А нарком продолжал развивать мысль:

- Но, если правильно понимаю, вы рассчитываете на излечение больного. У вас есть на то основания?

Ответ был наполнен гордостью, которую доктор даже не пытался скрывать:

- Я ученик самого профессора Стравинского.

Сказано было так, как если бы означенный профессор, в свою очередь, учился у господа бога. Ради справедливости стоит сказать: имя Лаврентий Павлович знал, хотя лично не был знаком с этим, несомненно, выдающимся специалистом.

Между тем доктор Прокофьев продолжал:

- Мне выпала честь ассистировать учителю в самых сложных случаях. Осмелюсь заметить, я не худший из его учеников. Чтоб не быть голословным: совсем недавно один из его пациентов... ну, имя не важно... так вот, имея тот же диагноз, излечился, сейчас он учится на историка. Я наблюдал этого больного вплоть до его выписки.

Чуткий и многоопытный слух Берия мгновенно уловил легкую интонацию 'но' в ответе. Вопрос оказался соответствующим:

- Вы хотите сказать, доктор, что тот пациент полностью вернул себе способность здраво говорить и размышлять на любые темы?

Психиатр чуть помедлил с ответом, что хозяин кабинета, разумеется, заметил.

- Не совсем так. Остаточные явления все же наблюдались, и сохранились они по сей день. У пациента случаются временами... скажем так, ночные кошмары. Они, замечу, легко купируются инъекциями... это, впрочем, детали. Мы следим за его состоянием. Но во всем остальном - прекрасный студент, преподаватели хвалят.

- Вы хотите сказать, что ваш оптимизм в отношении вашего нынешнего пациента имеет под собой основания?

- Быть оптимистом - моя профессиональная обязанность, - улыбнулся врач.

- Тогда сделайте, пожалуйста, вывод о возможном будущем роде занятий лейтенанта госбезопасности Петрухина. С точки зрения медицины, понятно.

- Я бы скорее сделал вывод о том, что ему почти наверняка будет противопоказано. Имею