Фантастика 2025-101 - Михаил Иванович Казьмин

...Андрей Семёнович Васильков мне понравился. Приятный такой малый помладше меня, рослый, хорошо сложенный, русоволосый и сероглазый, с правильными чертами лица. Почему-то мне казалось, что врач из него выйдет хороший. Скорее всего, причиной таких ожиданий стала как раз работа Василькова в карантинной экспедиции — даже если он подался туда, стремясь заработать денег, это говорило как о его смелости, так и о уже имеющихся медицинских знаниях и навыках, раз не заразился сам. Студент подтвердил, что девку из блядни Аминовой не заказывал, а на вопрос, кто мог сделать такой заказ от его имени, ответил без особых раздумий:

— Да Каталкин или Балабудкин, а то и оба вместе, больше некому!

Названные Каталкин с Балабудкиным оказались тоже студентами-медиками, с коими вместе Васильков учился. По его словам, те ещё балбесы, но нас с Шаболдиным больше заинтересовало, что Каталкин снимал комнату в том же доходном доме, что и Васильков. В общем, ничего удивительного, что на следующий день оба оказались в губной управе, где мы с Борисом Григорьевичем и принялись их допрашивать. То есть допрашивал-то Шаболдин, а я сидел рядом и иной раз вставлял вопрос-другой от себя.

Должен признать, что с данной этим двум их товарищем Васильковым характеристикой я полностью согласился. Балбесы, они балбесы и есть, ни убавить, как говорится, ни прибавить. Судя по тому, что обоим было по двадцати шести лет от роду, в учёбе они постоянно делали перерывы — то ли денег не хватало, то ли находились более приятные и интересные занятия, нежели лекции и семинары. А вот насчёт Каталкина мы, как выяснилось, промахнулись — больший интерес для нас представлял Балабудкин. Поначалу-то оба юлили, глупо хихикали и делали вид, что не понимают, в чём предосудительность приятельского розыгрыша, но когда Шаболдин пригрозил повесить на них соучастие в предумышленном убийстве, не на шутку испугались и Балабудкин, пусть не сразу, признался-таки, что мысль разыграть Андрюшку Василькова таким образом подсказал ему давний, с детских ещё лет, знакомец Харлашка Лизунов. В итоге Балабудкину пришлось пройти очную ставку с быстро доставленной в управу Аминовой, которая и признала в нём заказчика Жангуловой, назвавшегося Васильковым. Балабудкина после этого Шаболдин посадил в камеру, и тут же послал своих людей брать Лизунова. Допрашивать бывшего напарника Бабурова мы решили утром, пусть вечер и ночь посидит в холодной, глядишь, поразговорчивее будет.

С утра, впрочем, мы тоже взялись за Лизунова не сразу — чаю попили, побеседовали... Наконец, решили, что пора, и Шаболдин велел привести Лизунова в допросную.

— Что, Лизунов, — Борис Григорьевич излучал жизнерадостность, смотревшуюся особенно ярко на фоне осунувшегося и нервничающего приказчика, — рассказывай давай, как Алию Жангулову убивал.

— Не убивал я её, — вяло ответил Лизунов.

— Ну да, не убивал, — притворно согласился Шаболдин. — И Федьку Балабудкина, дружка своего, не подговаривал заказать её на квартиру к Василькову, и про то, что мы про Петьку Бабурова спрашивали, она тебе не рассказывала... Смотри, Лизунов, вот сейчас приведут сюда Балабудкина, и повторит он, что ты ему говорил. Что тогда запоёшь?

— Так-то да, было дело, — пошёл Лизунов на попятный. — Федьке я сказал, что девку эту его дружку заказать будет весело, и что?

— А то, Лизунов, что по пути к дружку этого твоего Федьки Жангулову и убили. А знали, куда и когда она пойдёт, только она сама, Федька, Аминова да ты, сердешный, — Шаболдин даже руками развёл, показывая, как его такой оборот дела печалит.

— А что ж сразу я? — упорствовал Лизунов. — Может, Федька её и придушил. Или Аминова.

— Ну тогда скажи мне, дорогой ты мой, откуда тебе известно, какую смерть приняла Жангулова? — вкрадчиво поинтересовался пристав. — Откуда ты знаешь, что её задушили? Не оттуда ли, что сам и душил? Отвечай, мать твою!.. — пристав грохнул по столу кулаком.

— Да не знаю я! — перепугался Лизунов. — Не знаю! Так сказал, наобум!

— Наобум, стало быть?! — рявкнул Шаболдин. — А ежели я сейчас позову двух молодцов с большими кулаками, да тебя с ними оставлю ненадолго, тоже скажешь потом, что наобум?!

— Не надо, — вздохнул Лизунов. — Я Алийку придушил, было дело.

— Да ты не молчи, ты рассказывай, — нажимал Шаболдин. — За что ты её?

— Она в лавку пришла, сказала, вы её про Петьку спрашивали, — хмуро ответил Лизунов. — Ну я и подумал, она же и про то, что мы с Петькой Антону Ефимовичу помогали, тоже скажет. А мне оно зачем? Ну вот и решил, пусть помрёт, а я поживу.

— Доктор Ломский-то разрешил тебе Жангулову убивать? — вставил слово и я.

— Вы и про доктора знаете, — Лизунов совсем поник.

— Знаем, Лизунов, знаем, — усмехнулся Шаболдин. — Так что он насчёт Жангуловой тебе сказал?

— А я его и не спросил, — скривился Лизунов. — Что он мне? Антона Ефимовича я слушался, тот мне денежку платил, а доктор мне кто? Денег не платил, и не указ он мне. Он потом в лавку заходил, ругал меня матерно, что я Жангулову того, так я его сам послал подальше.

— Экий ты строгий, — хохотнул Шаболдин. — А скажи-ка ты мне, чего это ты так раздухарился-то с Ломским?

— Да я ж сказал — не он мне деньги платил, не ему мне и приказывать, — Лизунов малость успокоился и говорил вполне уверенно. — Вон Антон Ефимович мне платил, так и что делать, говорил, и чего не делать. А доктор — да тьфу на него!

— А не потому ли, дорогой мой, ты с доктором Ломским таким храбрым стал, что Петька у него бумаги выкрал, что он для Малецкого приготовил, и вы с Бабуровым решили вдвоём бесчестным вымогательством заняться?! Отвечай! — командному голосу пристава позавидовали бы сейчас даже многие стремянные офицеры.

— И это знаете, — покачал головой Лизунов. — Ну да, собирались мы с Петькой сами на себя поработать, как Антона Ефимовича ваши забрали...

— Бумаги-то те где? — как бы между делом спросил Шаболдин.

— Не знаю, — сокрушённо ответил Лизунов.

— Врёшь, — деловито отметил пристав.

— Вот вам крест! — рванул