"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Наконец, Катай вздохнул, прикоснулся пальцем к своей фигуре, изображающей императора, и покачал головой.

– Что происходит? – спросил Нэчжа. – Ты даже не начал играть.

Но они сыграли. Рин поняла это только за пять минут до конца партии. Вся игра проходила в виде мысленных вычислений, противники оценивали расстановку сил, получившуюся в результате случайной расстановки фигур. В итоге Катай пришел к выводу, что не сумеет выиграть.

– Война редко бывает такой, – объяснил Ирцзах, сгребая фигуры. – В подлинном сражении туман войны, то бишь случайность, по сути, перевешивает все остальное. Даже самые лучшие планы становятся жертвами случая. Только идиот считает, что в войне можно победить, имея лучшую стратегию.

– Так в чем же смысл игры? – спросила Венка.

– В том, какую роль играет асимметрия, – ответил Ирцзах. – Аутсайдеры часто находят способ проявить себя, хотя и не всегда. А если более сильная сторона слишком поспешит, что весьма вероятно, все может пойти не так. Потому что тогда становится проблемой победить элегантно и уверенно. Вы должны предусмотреть все возможные исходы. Предвидеть, как противник может лишить вас преимущества, причем все это вы должны сделать заранее. С другой стороны, иногда нет вообще никакой возможности победить. Иногда участие в сражении равносильно самоубийству. Такие ситуации тоже важно определять. Вот в чем смысл этой игры. Сама игра не имеет значения, главное – научиться мыслить.

– А если другой игрок не согласен с тем, что он проиграет? – спросил Нэчжа. – Если никто не захочет сдаться?

– Тогда придется играть, пока кто-нибудь не сдастся. Но для проигравшего это будет двойным позором, ведь он должен был предвидеть результат. Смысл в том, чтобы научиться находить все возможные стратегии, чтобы понять, когда вы не можете победить.

Рин так и не овладела премудростями щаццы. В тот год она много раз играла в нее, но так и не сумела заставить себя признать поражение. Сколько Рин себя помнила, она всегда была аутсайдером. Ей казалось нелепым просто сдаться, признать себя проигравшей, как будто будущее никогда не предложит другого шанса, она всегда надеялась изменить судьбу. Всю жизнь пользовалась малейшей возможностью.

Но сейчас, стоя вместе с армией у ворот Цзиньчжоу, она находилась по другую сторону стола. Сейчас подавляющее преимущество было на ее стороне, ей следовало лишь проследить за тремя людьми, способными изменить реальность, чтобы они не поубивали всех вокруг.

Победа уже была у нее в руках. Нужно лишь сделать все без запинки.

Именно с такой проблемой постоянно сталкивался Алтан, когда командовал цыке. Как выиграть шахматную партию, когда твои фигуры обладают чудовищной силой, а у противника одни пешки? В таком случае целью становится не просто победа, а победа с наименьшими потерями.

Рин и Катай давно сошлись на том, что сделают ставку на Дулина. Об участии Ляньхуа и речи быть не могло – после сражения она будет занята в лазарете, но на поле боя ей не место. Пипацзы на близкой дистанции смертоноснее, но у Дулина более широкая зона поражения. Он может устроить землетрясение и воронки в земле в десяти шагах от себя, а Пипацзы придется находиться в самой гуще сражения, чтобы воспользоваться ядом. Это было слишком рискованно, а Пипацзы нужно сохранить целой и невредимой, пока они не доберутся до Арлонга.

Однако Рин не сомневалась, что Дулин и в одиночку сломит сопротивление Цзиньчжоу.

– Устроишь два удара, – приказала ему Рин. – Прямо перед началом сражения. Это будет наш первый залп. Сначала они решат, что это какое-то странное природное явление или очень мощное традиционное оружие. Но через секунду поймут, что у нас есть шаман. После этого наши солдаты перемешаются с вражескими и ты не сможешь ничего сделать, не нанося урон и своим.

– Но зачем мне обязательно лезть в гущу схватки? – спросил Дулин. – В смысле, почему бы не нацелиться сразу на город?

– И что потом? – резко вскинулся Катай. – Перебьешь ни в чем не повинных мирных жителей?

Щеки Дулина зарделись. Эта мысль явно не приходила ему в голову.

– Я не…

– Я знаю, что ты не подумал, – сказал Катай. – А следовало бы. То, что ты можешь по щелчку пальцев изменять мир, еще не значит, что можно больше ни о чем не думать. Ты-то как раз должен быть вдвойне осторожен. Тебе понятно?

– Да. – Дулин явно осознал свою ошибку. – Так где мне делать воронки?

– Вокруг Цзиньчжоу шесть стен, – сказал Катай. – Выбери любую.

Через час отряд всего из пятидесяти солдат выступил из леса в сторону западных ворот Цзиньчжоу. Рин и Катай ждали в лесу вместе с остальной армией, наблюдая в подзорную трубу, как войска бегут к высоким каменным стенам.

Первая атака служила приманкой. В Цзиньчжоу должны были понять, на что способна Рин. После сражения у Красных утесов ее способности превратились из наводящих ужас слухов в хорошо известный факт. И если городской голова отверг ее предложение о капитуляции, значит, был уверен в том, что укрепления выстоят против огня. Рин не собиралась вступать в драку, не узнав, что спрятано в рукаве у противника.

Создать обманку было проще простого. Огонь имитировать легче всего. Чтобы создать обжигающую волну пламени, всего-то нужно пятьдесят солдат с факелами, порохом и пропитанными маслом флагами, а потом ветер подхватил и раздул пламя.

Защитники Цзиньчжоу ответили через несколько секунд. Сначала привычным залпом стрел. Затем последовал густой поток снарядов, которые, ударяясь о землю, не взрывались огненными шарами, а выпускали тонкие зеленоватые струйки дыма.

– Опиумные бомбы, – отметил Катай. – Это все, что у них есть?

Он выглядел разочарованным. Рин тоже не могла скрыть презрения. Цзиньчжоу с такой уверенностью отказался от переговоров, что Рин всерьез обеспокоилась – нет, даже понадеялась, что у них есть какой-то секрет, новая технология обороны.

А вместо этого они просто подписали себе смертный приговор.

Отряд-приманка сломал строй. Им позволили отступить, поскольку отряду следовало лишь отвлечь на себя артиллерию, а не прорывать оборону. Волна пламени распалась на десятки отдельных факелов, а те гасли по мере того, как бегущие солдаты роняли их на землю.

Отступление выглядело хаотичным, но никто не пострадал. Солдат снабдили намоченными в воде масками, которые ненадолго предохранят от опиума, и этого времени будет достаточно для отступления.

Рин повернулась к Дулину. Тот поднес к лицу подзорную трубу. Его правая рука сжалась в кулак, отбивавший лихой ритм по колену.

Дулин явно нервничал перед сражением. На краткий миг Рин пожалела, что уже так привыкла к войне и ее больше не охватывает этот сбивающий с ног экстаз