Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

— Мы сейчас эти брюки кремируем. Хоронить их уже поздно. То же относится и к рубашке.

— А мне казалось, тебе не терпится попасть в «Раффлз».

— Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в новый обольстительный костюм.

(По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько грязны, что я рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в отличие от большинства мужчин в Луна-Сити, никогда не ношу шорт, ибо предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога — это моя личная проблема…) — Олл райт! — согласился я. — Но давай купим то, что висит поближе к дверям.

Хэйзел обернулась в течение десяти минут, купив мне три выходных костюма-двойки, совершенно одинаковых по фасону, но разных по цвету.

Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно поторговаться, снизила ее до приемлемого уровня (почти вдвое!). Поблагодарив продавца, она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:

— Ты стал франтом, мой милый!

Мне тоже так показалось. Костюмы были лимонно-зеленого, тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый, и он пришелся как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из девушек и чувствуя себя превосходно!

* * *

Даже боковой туннель, ведущий к «Раффлзу», оказался набит людьми. И кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул на одного из этих людей и тут же всмотрелся пристальнее. Второй свой взгляд я сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот же момент или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу соседнему типу, да еще ударила его в низ живота сумкой. Он повалился наземь и присоединил свои вопли к крику моего «клиента». Отведя назад трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую кучку фесок, расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному в живот, другому в почку… но при этом так, чтобы непременно повалить наземь.

Хэйзел позаботилась еще об одном субъекте, снова пустив в ход пакет с костюмами. Этот тоже лежал и не двигался. Еще один (шестой?) хотел было «успокоить» ее полицейской дубинкой, но получил прямо в лицо кончиком моей палки. Он ухватился за нее, я же подался вперед и, чтобы уберечь его от стилета, ткнул тремя пальцами левой руки прямо в солнечное сплетение. Он упал, но и я, не удержавшись, полетел прямо на него.

Сразу же поднявшись, я рысью припустил к «Раффлзу», глядя под ноги и волоча палку за собой.

Следующие несколько секунд помнятся смутно. Я не заметил Гретхен, стоявшую у конторки портье. (Очевидно, она только что вошла.) Помню лишь вскрик Хэйзел в момент, когда я стал падать:

— Гретхен! Номер «Л», прямо и направо!

По-видимому, я упал на девочку. На Луне я весил около тридцати кило — не такой уж груз для деревенской девчонки, привыкшей к тяжелой работе. Но я все же был намного крупнее, чем Гретхен, и вдвое больше, чем Хэйзел, эдакий огромный неуклюжий куль! Кажется, я пробормотал, чтобы она сбросила меня на пол, но Гретхен не обратила на мой протест никакого внимания.

Идиот за конторкой что-то крикнул, но на него никто не обратил внимания.

Наша дверь распахнулась перед Гретхен, и я услышал знакомый голос:

— Боже мой! Он же ранен!

После этого я оказался на собственной постели, а надо мной склонилась озабоченная Ксия.

— Я не ранен, меня просто немного встряхнули, — сообщил я не очень внятно.

— Как же, как же! Лежите смирно, пока я стягиваю ваши брюки! Что, у одного из ваших джентльменов был нож?

Мне хотелось сказать ей, чтобы она не взрезала мои новые брюки, но тут раздался выстрел. Стреляла моя супруга, влетевшая в открытую дверь и сразу же спрятавшаяся за левую створку. Пригнув голову, она снова выстрелила, отпрыгнула назад, захлопнула дверь и заперла ее. Она окинула взглядом комнату и скомандовала:

— Быстренько перенесите Ричарда в освежитель. Кровать и всю остальную мебель — к двери. Я не то застрелила, не то ранила двоих.

Она села на пол спиной ко мне, больше не обращая на нас внимания, но все кинулись выполнять приказ.

«Все» — это Гретхен, Ксия, Чоу-Му, папа Шульц и рабби Эзра. Не было времени удивиться, тем более что Ксия и Гретхен перенесли меня в освежитель, уложили на пол и вновь стали снимать с меня брюки. Но вот что меня удивило по-настоящему: моя здоровая нога, та, что состояла из костей и плоти, была порядком окровавлена. Я установил это сперва по большим пятнам крови на белой пелерине Гретхен, а потом уже понял, откуда взялась кровь, так как нога начала сильно болеть.

Я терпеть не могу вида крови, особенно моей собственной. Поэтому я отвернулся и стал смотреть в дверь. Хэйзел все еще сидела на полу и вытаскивала что-то из сумки. Что-то, на вид превосходившее размерами саму сумку! Она начала говорить в это:

— Ти-Эйч-Кью![787] Майор Липшиц вызывает Ти-Эйч-Кью! Ответьте мне, черт побери! Проснитесь! Мэйдэй, мэйдэй! Эй, Руби!..

Глава 20

Если кто-нибудь усомнится в моей правдивости,

я могу лишь сказать, что мне жаль их, неверующих!

Барон Мюнхгаузен (1720–1797)

Ксия сказала:

— Гретхен, дайте мне полотенце. Ногу надо перетянуть выше раны покрепче.

— Уй-уй-уй!

— Простите, Ричард!

— Авария, авария! Хей, Мэри, я в заливе без весла! Откликнитесь!

— Мы вас слышим, майор Липшиц! Сообщите координаты места, планету, систему, вселенную.

Голос был механический с характерным жестяным оттенком, от которого сводило зубы.

— А теперь отпечатайте их потеснее…

— Да ну вас к черту с этими формальностями! Мне необходимо изъятие типа «Т», и немедленно! Проверьте мои полномочия и заткнитесь! Точка отсчета: «Один маленький шаг Армстронга». Местные координаты: отель «Раффлз», комната «Л». Немедленно начинайте отсчет времени!

Я продолжал смотреть в комнату, чтобы не видеть то неприятное, что творили Ксия и Гретхен с моей ногой. Из-за двери номера доносились крики и топот. Кто-то пытался ее взломать. И вдруг на скальной стене справа от меня появилась и стала распахиваться какая-то новая дверь. Я говорю «дверь», не имея под рукой более точного обозначения. То, что я увидел, было круглым проемом с серебристо-серым покрытием от пола до потолка.

Внутри этого проема виднелась характерная дверь какого-то транспортного средства. Какого именно, определить было нельзя, ибо все пространство проема