Альтерверс - Анатолий Мухин

— Хорошо, — Марченко встал и подошёл к Луценко. — Всё же… как я могу к вам обращаться?

— Меня зовут Люций. Выход найдём.

Он пожал руку Марченко, кивком дал своим команду «за мной» и вышел из комнаты. Вслед за ним спешно последовали француз, Артём и второй в балаклаве. Марченко проводил их холодным взглядом и скомандовал Тихону предоставить Ричарду всю необходимую информацию.

***

Матвея позабавило, что местом отправления оказалось их с Егором место прибытия. Небольшая полянка в нескольких километрах от Просветления покрылась инеем. Сосны вокруг величественно тянулись к небу цвета сепии. Зима на пороге, но здесь она не вызывала добрых ассоциаций. Здесь зима — это вестник голода и смерти.

Люций следил за тем, как работают его люди. Ворота, которые использовала «Новая надежда», схожи с теми, которые используют СКАР, только лет рамке явно больше, о чём свидетельствовали пробивающаяся ржавчина и следы от сварки. Множество проводов разноцветными реками легли на траве и вели к нескольким ноутбукам, за которыми, словно композитор, свою симфонию отстукивал на клавиатуре Ричард.

Оказалось возможным переместить двадцать три человека. Всего двадцать три из чуть менее двухсот получили право на новую жизнь. Получили надежду, так думали они.

Забавляло Матвея и то, что Марченко в этом списке не оказалось, тот хорошо отыграл свою роль. Он взбесился, назвал Ричарда, Люция и всю их шайку мошенниками, а затем смирился. В Просветлении пошли разговоры, что именно Марченко сможет занять место Старшего и стать тем лидером, который так необходим их поселению.

Оказалось, что в одной из вселенных существовал Матвей Кантемиров, который скончался почти тридцать лет назад, и дубликата у человека с таким именем и фамилией нет. Матвей переживал, что их раскроют, но аналитики СКАР предусмотрели и это.

Дубликат Элины погиб в авиакатастрофе несколько месяцев назад, что делало её перемещение простым, с учётом того, что девушка никогда не отправится в регион, где проживал её дубликат.

В ночь перед переходом они с Матвеем не говорили. Слова были не нужны. Оба прекрасно понимали, что им пришла пора расстаться ради новой жизни, здесь они обречены. В какой-то момент Эля в страстных объятиях Матвея хотела прошептать ему три заветных слова, но осеклась.

Зачем?

Завтра они расстанутся навсегда, не лучше ли просто провести ночь так, чтобы запомнить её на всю жизнь и оставить Матвея, Просветление и старую жизнь в прошлом? Тёплыми вечерами в дивном новом мире, где нет радиации в таких масштабах, попивая чай с молоком, вспоминать эту ночь с улыбкой и ноткой ностальгии.

Мысли Матвея путались в ту ночь. Он чувствовал себя подонком. В его голове возникала мысль о том, чтобы рассказать ей правду здесь и сейчас, но он напоминал себе раз за разом, что это работа. Он оперативник СКАР, он не имеет права на такую ошибку. Наверное, ему вообще не стоило проводить с Элей ту ночь, но он так хотел запомнить её. Почувствовать её ещё раз. В последний раз. И сила этого желания взяла верх.

В назначенный час Марченко приказал двадцати трём счастливчикам ожидать его команды, а сам вместе с Матвеем отправился проверить, всё ли идёт по плану, выполняются ли обещания, данные Луценко.

Они взяли мешок с ценностями, аккуратно сложенные иконы, обвязанные одеялами, и отправились на стареньком уазике к месту назначения.

— Как только мы передаём им мешок — можно брать. Держи.

Марченко протянул Матвею камеру размером со спичечный коробок.

— Прикрепи к себе незаметно. Нужна фиксация.

— Я всё прокручиваю…

— О чём ты? — Марченко вопросительно взглянул на Матвея.

— Егор… Я знаю, что это против правил… Но там же люди! Они останутся здесь навсегда.

— Знакомое чувство. Напомни, что первое вам сказали в академии?

— Это работа. Всегда нужно помнить, что это работа.

— Именно так. Да, она порой бывает грязной. А порой нам приходится идти на слишком сложный компромисс с собой. Но это работа, и мы должны её выполнять. Не будем мы — будут другие. И одному богу известно об их намерениях. Взять в пример хотя бы Луценко. Он зарабатывает на горе других людей.

— Ритуальные услуги тоже зарабатывают на горе других людей. Но он хотя бы даёт шанс. Делает что-то хорошее.

— Хорошо, давай представим, что это так. Люций — мессия, который спасает несчастных, вынужденных жить в этом аду. А что происходит с ними дальше? Ты об этом не думал? — Марченко повысил голос. — Почему же этот грёбаный святоша не помогает тем, кого он переправил?! Полгода… Что такое полгода в абсолютно чужом мире для неподготовленных? Мы с тобой здесь полгода. Освоился? Привык? Да первое, что ты сделаешь, когда вернёшься, — отправишься за роллами с лососём.

Матвей молчал.

— Их, как собак, бросят на произвол судьбы, половина окажется на улице и подохнёт от голода. Им не будут давать пособия, у них не будет жилья. У них элементарно не будет денег! Они не смогут купить себе кусок хлеба, понимаешь? Это спасение, по-твоему?

— Нет. Не спасение. Но этим людям пообещали его. Это же отчаяние! Мы же можем помочь им. У нас есть программа по защите свидетелей.

— А они свидетели чего, прости? Припёрся какой-то хер хвостатый и обещал им за деньги новый мир. Знаешь, как это у нас называется?

— Знаю.

— Он как пришёл, так и ушёл, а объект этот никто посещать не будет ещё лет двести. И предъявить никто никому ничего не сможет.

— Но это же… подло.

— Это работа, Матвей. Точка. Никаких привязанностей. Никаких внутренних конфликтов. Для тебя это должно стать делом. Просто очередным делом, — голос Марченко смягчился. — Матвей, ты знал, на что шёл. Ты знал, что это за работа. И ты сам говорил, что готов. Так и относись к работе как к работе. Если всё пройдёт хорошо, тебя ждёт кругленькая сумма по возвращению. Купишь себе машину или мотоцикл. Или внесёшь первый платёж за ипотеку какую-нибудь. Или прогуляешь все бабки с какой-нибудь красоткой. Такова наша доля, брат. Не всегда благодарная, не всегда приятная, зато с лихвой оплачиваемая.

Матвей спорить не стал. Да и смысла не было, он понимал, что Марченко прав.

С дороги они съехали на тропу, ведущую в чащу леса, проехали