Ложная девятка, часть третья - Аристарх Риддер

для Тимофеева мои подарки действительно целое состояние. Квартира в центре города, притом не маленькая у его мамы есть. А вот с деньгами на шмотки, тем более на такие всё очень и очень скромно.

— Так, товарищ Тимофеев. Отставить возражения. Ты мне друг или так? Не возьмёшь обижусь.

— Ладно Слав, спасибо, — улыбаясь ответил Колян.

— Надеюсь с размером я не ошибся. А то будет такой облом.

— Спокойно, Слава, никакого облома тут быть не может. Если мне что и велико то мать подошьёт. Хотя нет. Тут лучше будет в ателье отдать. Левайс всё-таки!

Но ничего подшивать не пришлось. С размером я не ошибся. Колька довольный как слон крутился перед зеркалом а потом сказал:

— Ну класс. На банкет пойду именно так. Весь с джинсе.

— Слушай. как хочешь, моё дело подарить.

Мы с ним еще немного поболтали, я показал ему фотографии и мою золотую медаль. Брать с собой в ресторан я её конечно не собирался. Так как это глупо. Но и Тимофеев и сестра с мамой чуть ли не хором начали меня уговаривать что я обязан быть с ней. Иначе несолидно получается.

* * *

Сам банкет получился отличным, было правда одно маленькое «Но», которое однако не сильно испортило общее впечатление.

Я ожидал что буду этаким свадебным генералом, ну или приглашенной звездой на вечеринке. Еще и эта медаль дурацкая. Оля ревностно следила чтобы я не дай Бог её не снял.

Но мне удалось достаточно хорошо провести время. Само собой что я постоянно фотографировался со всеми присутствующими, да и не только с ними. Но в целом мне понравилось даже не смотря на повышенное внимание к моей персоне директора школы и первого секретаря мценского горкома. Главный мценский коммунист, НИколай Максимович Кутузов, молодой еще но рано поседевший мужчина, не мог пропустить такое событие.

— Ты, Слава, — говорил мне Кутузов, — обязательно должен быть среди почётных граждан нашего города. Вот обязательно. И будешь! Мемориальную доску на твой дом повесим. На школу тоже. Это сто процентов. Может быть даже твоим именем назовём что-то во Мценске. Ты же наша гордость! Ну как тебя не отметить?

— Спасибо конечно, но не рано, Николай Максимович. Мемориальную доску в 16 лет? Я же не Марат Казей или другие пионеры герои. Ну какая мне мемориальная доска?

— Конечно не сейчас, Слав. О чем речь. Тут ты прав на все сто процентов. Но в будущем, например когда ты закончишь с футболом, обязательно надо это сделать. Иначе нас не поймут.

— Ну если в будущем, тогда ладно, Николай Максимович. Спасибо.

А единственным но, которое всё-таки омрачило праздник, стала Нюра Зарубина, моя бывшая одноклассница. Девица конечно красивая, спору нет. За год она очень изменилась. Но вот её готовность, как бы это сказать помягче, отдаться мне прямо сейчас и здесь, ну может быть вон за тем симпатичным кустом… Это немного пугало. Как и её настойчивость.

Хорошо хоть планы в планы Нюры вмешался очень коварный враг родом из солнечной Грузии, Ркацители его звали. После него девушку сморило и планы так и остались планами. Товарищ Зарубин правда как-то странно на меня смотрел, как будто я чем-то обидел его ненаглядную доченьку. Но это пусть они сами разбираются.

Уехали мы на следующий день. Игрокам сборной в Торпедо был предоставлен небольшой отпуск, и он стремительно заканчивался. Совсем скоро я вернусь в расположение клуба и снова здравствуй чемпионат Союза.

Но жо этого нужно было еще посетить ЗиЛ. Меня, как и других торпедовцев чемпионов очень хотели видеть на заводе. Со слов отца товарищ Сайкин лично и несколько раз говорил ему об этом.

Собственно я был не против. Из всех советских больших начальников именно Валерий Тимофеевич вызывал у меня наибольшую симпатию.

Визит на ЗиЛ у нас был назначен на второе июля.

Глава 11

Второго июля мы, три заслуженных мастера спорта СССР, мастер спорта спорта международного класса и один заслуженный тренер отправились на ЗиЛ. Вместе с Ивановым набралось аж пять чемпионов Европы. Само собой что Валентин Козьмич не мог пропустить посещение завода. Для него, как для настоящего торпедовца, ЗиЛ был родным.

У проходной нас встретила целая делегация. Сайкин, отец, фотограф, кинооператор, еще какие люди. Человек десять. Всё было организовано так как будто на завод приехала делегация из дружественной нам Венгрии, например. Только оркестра и ковровой дорожки не хватало.

— А вот и наши чемпионы, — довольно сказал Валерий Тимофеевич. Он по очереди пожал нам всем руки, Иванов и я помимо рукопожатия, удостоились еще и объятий, — предлагаю небольшую экскурсию по заводу, посмотрите как живёт наш гигант. Потом у нас запланировано общение с трудовым коллективом ну а потом самое главное — разговор в моем кабинете.

Само собой что никто и слова против не сказал. Экскурсия так экскурсия. Тем более что это и правда интересно.

Нам тут же раздали каски, гостевых жилеток не было, а потом прочитали очень короткую лекцию о технике безопасности.

— Начнем с прессового, — сказал Сайкин, и мы направились в огромный цех, где стоял невероятный грохот.

Прессовый цех поражал своими масштабами. Огромные, в несколько этажей, механические прессы выбивали из листового металла детали кузовов будущих автомобилей. Масса некоторых прессов, как объяснил Сайкин, достигала 3000 тонн, а усилие, создаваемое ими, позволяло формировать даже самые сложные детали из высокопрочной стали.

— Здесь всё начинается, — объяснял он, показывая на рулоны металла. — Сначала сталь поступает к нам в рулонах толщиной от 0,5 до 3 миллиметров. Потом на автоматических линиях металл режется на заготовки нужного размера. После этого заготовки помещаются в штампы, установленные на прессах.

Сайкин подвел нас к одному из прессов, где как раз меняли штамп — огромную металлическую форму со сложной внутренней поверхностью.

— Каждый штамп стоит десятки тысяч рублей и разрабатывается специально под определенную деталь. В нашем штамповочном хозяйстве более 8000 различных штампов. Некоторые детали кузова, например, крыло или капот, требуют последовательного использования пяти-шести штампов.

Мы наблюдали, как гидравлический пресс с характерным шипением опускается, штамп смыкается, а через несколько секунд из-под него появляется уже готовая деталь.

— Производительность одного пресса — до 600 деталей в час, — с гордостью отметил Сайкин. — А ведь каждый грузовик состоит из нескольких сотен таких деталей.

Следующим на нашем пути был литейный цех. Здесь нас встретила совершенно другая