Последний Герой. Том 1 - Рафаэль Дамиров

— Ну разумеется, — подбодрил я. — А это что там у нас?

Я взял у медика перчатки, нацепил, щелкнув резинкой. Хорошие перчатки сейчас, наши-то раньше тугими были и рвались чуть что, как китайские гандоны. Я потянулся и разжал пальцы у трупа. В правой руке у него было что-то зажато.

— Лоскут? — приблизился к нам криминалист, тут же сунул к находке масштабную линейку и принял изготовку, чтобы щелкнуть детальный снимок.

— Фрагмент ткани, — соглашаясь, задумчиво проговорил я, осматривая обрывок в клетку. — Похоже на… карман? Накладной.

— Потерпевший боролся за жизнь, — высказал версию пухлый криминалист, — и оборвал карман. На одежде убийцы. Нагрудный.

— Возможно, — кивнул я, осматривая комнату.

Пока картинка не сложилась — рано делать выводы. Всё-таки к вопросу версий я привык подходить комплексно.

— Ну так что? — снова я обратился к медику. — Чем еще порадуете? Вот эти раны, на груди… Их же около десяти, и на животе ещё пяток. Кромсали как в беспамятстве, но… почему с них крови мало вытекло? А вот из этой раны, в районе сердца, до сих пор сочится?

— Вы верно подметили, — с некоторым удивлением и интересом посмотрела на меня Анфиса… Вадимовна. — Такая картина получилась, потому что первым удар был в сердце. Оно перестало гнать кровь, и последующие раны не привели к таким обширным кровопотерям, как повреждение левого желудочка.

Медичка уже запустила щуп в сердце.

— Эй, Яровой, — окликнул меня Шульгин, который так и топтался в прихожей, будто не решался приблизиться к трупу. — Ты чего там залип? Я уже все раскрыл.

— Шустрый, — хмыкнул я и распрямился.

В этот момент в квартиру зашла Кобра. О-па… Но на самом-то деле тут ничего удивительного. Как ответственная от руководства она обязана выезжать на громкие и резонансные преступления, особенно если темнуха нарисовалась. Вот и сейчас прибыла от лица, так сказать, начальства. С проверкой.

Но думаю, приехала она больше посмотреть на меня. Уж больно сильно ее спор тот зацепил. Правда, я пока не понял — она хочет, чтобы я проиграл или выиграл? Ха…

— Максим, — Кобра подошла и тихо, но торжествующе прошептала. — Шульгин раскрыл. Ты проиграл.

Улыбнулась. Но была в этой улыбке еле уловимая грусть почему-то.

— Да? — вскинул я бровь. — И кто же убийца?

— Пошли, покажу…

Мы вышли на лестничную площадку, а Шульгин уже с видом павлина важно вышагивал и докладывал начальнице:

— Я сразу понял, что это сосед пришил Харта. Участкового поспрашивал, а наш потерпевший ссорился частенько с соседом, с алкашом. Вон, гляньте, — он подвел нас к двери квартиры на этаж выше.

Дверь замызганная, ручка в крови. Он толкнул, вошел, было открыто.

— Вон он, дрыхнет, падла, — кивнул на небритого мужика в майке и поверх нее клетчатой рубахе, что лежал в трусах на диване.

В квартире бичёвник обыкновенный, стандартная старая мебель совдеповских времен: югославская шкаф-стенка, «Рекорд» с выпуклым экраном, продавленные кресла и дым коромыслом. На грязном табурете, что был вместо журнального столика — две бутылки с этикеткой «Русский стандарт». Одна пустая, вторая опустошена на треть. Тут же стакан, блюдце с окурками, и никакой закуски.

— Вот, смотрите, Оксана Геннадьевна, — указал на пол старший опер, где валялся окровавленный нож.

Он хотел его поднять кончиками пальцев.

— Не трожь! — крикнула Кобра. — Следы!

— Да я аккуратно, — насупился опер.

— Оставь.

В первый раз я видел на его лице какой-то интерес к происходящему. Профессиональный интерес. Неужели мажорчика проняло вот это всё — наша служба? Или просто, чтобы мне доказать? Знает про наш спор с Оксаной? Такое ощущение, что знает, но утверждать не возьмусь.

Я уже был в перчатках, поэтому ножик взял сам, но всё равно аккуратно. Осмотрел. На рукоятке небрежно вырезано: «Лёва 1997 г.»

Повернул надпись под свет из окна, отметил себе одну существенную нестыковочку, занес ее себе в память.

А потом получилось интересно. Достал смартфон, загуглил водку «Русский стандарт». Обалдеть, как это удобно! Пальцы Максимушки помогли с этим, проблем не случилось. Ага, так и думал — снова отметил себе одну детальку и запомнил ее.

— Эй, гражданин, — брезгливо морщась, мажор уже тряс за плечо спящего.

Ха! Разве так будят подозреваемых в убийстве? Да ещё в состоянии нестояния?

— Рота, подъем! — рявкнул я и звонко похлопал алкаша по щекам. — Доброе утро, страна!

— А-а!!! — протянул мужик. — Кто-о?..

— Собака с милицией пришла.

— Что-о⁈ — продрал глаза хозяин квартиры, испуганно таращась на присутствующих.

Сел к нему на диван.

— Ты где ночью был, друг сердешный?

— Как, где… Спал… А ты кто? — продолжал шаролупить на меня мужик.

Блин, я и забыл, что по-другому сейчас выгляжу. Раньше даже корочек не приходилось доставать, сразу было видно, что опер. Ну или бандит. А так как вопросы я ментовские задавал: где был, что видел, кто подтвердить может, и так далее, то и у граждан никогда подобных вопросов не возникало.

А теперь нет условной реакции.

— Мили… э-э… Полиция, — я сунул штабные корки ему под нос, не раскрывая.

— Не я это! Не я! — сглотнул мужик, изрядно испугавшись.

— Водку где взял? — кивнул я на бутылки.

— Купил, — пробурчал мужик.

— Не много на одного?

— Так это… в самый раз, я ж крепкий насчет выпивки… А в чем дело? Я вас не вызывал, лежу такой, никого не трогаю, у себя дома, понимаешь ли. А чё случилось-то?

— Разберемся, — влез Шульгин.

Уж очень ему не нравилось, что инициативу я перехватил. Он-то пришёл, как Пуаро, версию уже готовенькую демонстрировать.

— Ей-богу не я… Это Клавка, сука такая, наговаривает, — завел пластинку мужик.

— Что наговаривает? — насторожился я.

— Как чего? Что дверь я ей это… Ну-у… типа, пометил. Ну… по-маленькому.

— А-а… Нет, — замотал головой мажор. — Ты же соседа убил.

— Чего-о-о???

Но мой соперник не сдался.

— Карман где? — ткнул пальцем алкашу в грудь Шульгин.

Действительно — в том месте, где у рубашки должен быть накладной карман, виднелись одни нитки.

— А я почем знаю… Не помню ничего, — обхватил руками