Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

Родственники же, заботясь о дурном старике, просто хотели уважить его. Стар же. Пускай напоследок немного подурит. В конце концов, путешествие не самое дикое, что он мог устроить…

Весь клан, конечно, не подтянулся.

Пока.

Но вся старшая графская ветвь включилась. Особенно шороху стал наводить троюродный брат — Алексей Константинович, сидя в Санкт-Петербурге. В том числе и потому что он со Львом находился в очень тесном сотрудничестве и общении еще до того, как это все началось.

Он еще по весне чрезвычайно заинтересовался работой, которую развернул Александр Фомич Вельтман с новым фантастическим миром сказочного прошлого. И он захотел поучаствовать. Списался с ним. Так, на Льва и вышел, не побрезговав даже в отпуск приехать. Едва-едва разминувшись с цесаревичем. И тут же был взят в оборот, но совсем не так, как ожидал.

Лев предложил ему создавать конкурирующую франшизу. Что-то в духе мира Властелина колец, только не так глобально. Просто древний колдун решил когда-то кольцо всевластья сделать…

Ну а дальше накрутили-навертели вместе.

Сам Лев Николаевич ни Властелина колец, ни Хоббита не читал. Только экранизации видел. И вообще — о том мире знал лишь через призму фантастики, написанной сильно позже. Поэтому этот сказочный мир оказался у них с Алексеем населили и эльфами всех сортов, и гитьянками с иллитидами и так далее. Насыпали всего, чего Льву припомнилось, и широкими горстями, объяснив прорывами с других планов.

Причем основной локацией стали Урал, Сибирь и Дальний Восток. Из-за чего Леголас у них бегал по тайге и бил из лука белок на пушнину, а Хозяйка медной горы была колдуньей из темных эльфов, известных как дроу, способная менять свой облик по желанию…

Драконов завезли.

Разных.

Много.

Включая китайских и всякого рода динозавров. Их, кстати, открыли совсем недавно, но это были только первые шаги. Вот братья Толстые и решили на этом сыграть.

И, разумеется, как и в ситуации с Вельманом, не забыли продумать экономику и быт, чтобы ситуация получилась максимально реалистичной. А потому отлично заходила на волне растущего увлечения мистикой как в России, так и в Европе…

Сам же Лев Николаевич оставался в тени. Дирижировал всем этим, но не более.

Но даже так у него только на работу с письмами уходило по несколько часов в неделю. А ведь еще газеты с журналами надо было почитать как отечественные, так и зарубежные… так что можно сказать, что молодой граф в здешних реалиях мог считаться одним из самых читающих обывателей. И редкий день у него не имелся массив всякого для чтения.

Но это потом.

Все потом.

Сейчас он с головой был увлечен возней с паровыми машинами.

Земснаряд-то строили и уже почти закончили. Ничего сложного там не было. С насосом не стали морочиться, остановились на клепанной ферме с пущенной по ней цепной передачей транспортера. Так оказалось намного проще и быстрее.

Одна беда — аппетит приходит во время еды.

Поэтому закрыв этот вопрос по-минимуму, он решил до отъезда Федора Ивановича попробовать выжать максимум.

А страдал Игнат.

Натурально.

В его мастерской и Кристиан Шарпс трудился, дожидаясь весны, когда ему начнут строить свою собственную. И паровые машины дорабатывали. И револьверы делали. И другими делами по мелочам занимались.

Так что загружен он был по полной программе.

И это оправдывалось.

В Казани вообще с промышленным металлорежущим оборудованием было негусто. А тут вообще получался своего рода узел самого передка научно-технического прогресса. Например, токарный станок располагался на могучей станине, из-за чего имел минимальные вибрации. Имея возможность отбирать хоть всю мощность паровой машины в двадцать пять лошадей.

Сами резцы не только охлаждались струей мыльной воды, но и имели быстросменные коронки. Более того, они зажимались в держалку по четыре штуки, которые легко переключались.

Режешь с хорошей подачей. В струе. И жонглируешь этими резцами, переключая их время от времени. А как все ж перегрел, отпустив или затупил, то за пару минут меняешь на новый комплект. На снятых же подмастерье цепляет новые коронки, крепящиеся на болте…

Жизнь кипела.

У всех участников при этом горели глаза. Даже у Кристиана Шарпса, который по достоинству оценил этот станок и решение. А уж его мнение дорогого стоило, так как у себя в арсенале имел дело с лучшим оборудованием, которое в эти годы можно было купить.

Одна беда — Игнат выглядел совершенно загнанной лошадью.

Да, он набрал себе подмастерьев. И они довольно быстро прогрессировали. Однако все равно — ему доставалось, как владельцу предприятия…

Новую паровую машину изготавливали с нуля.

Совсем.

Поковки заказали у Строгановых на их железоделательном заводе. И сейчас обтачивали, стараясь сделать с хорошими допусками. Ничего прям прорывного не задумали, просто очень аккуратно и качественно. С поправкой на прямоточное парораспределение и теплоизоляцию.

Плюс — подшипники.

Так-то применялись баббитовые вкладыши. Лев же решил изготовить роликовые. Их все равно требовалось немного.

Но это — точили.

А рядом трудились над котлом. Новым.

В эти годы ведь как делали? Брали железную бочку, собранную на заклепках. Пускали по низу ее одну трубу довольно крупного диаметра. И все. Где-то в Англии стали по две-три трубы делать лишь в 1845 году.

Лев же шагнул дальше.

Он понизу пускал пять крупных труб, а сверху на возврате полсотни тонких. Получая таким образом «возвратный» или двухпроходный огнетрубный котел, которые появились лишь в 1870-х годах. Из-за чего на том же расходе топлива он и прогревался быстрее, и паропроизводительность имел куда выше, и КПД. А потом еще и «одевал» его в шубу из асбеста и внешнего кожуха.

Оригинальные паровые машины, закупленные для выделки селитры, имели мощность на своих простых цилиндрических котлах около десяти лошадей. Плюс-минус. На простой модификации он ее удвоил, местами даже достигнув двадцати двух — двадцати трех лошадей.

А тут… здесь он рассчитывал взять не меньше тридцати лошадей. Ну или хотя бы сократить расход топлива. Но пока еще рано было судить — работ еще предстояло немало. Те же тонкие трубки изготавливали пока поковкой из полос на оправке, что само по себе непросто и небыстро. А ведь их требовалось сделать с некоторым запасом…

Вот Лев Николаевич ежедневно и наведывался в мастерскую.

Мониторил.

И старался максимально оперативно решать все возникающие проблемы…

— Лев Николаевич! Лев Николаевич! — донесся до него крик.

Граф оглянулся, пытаясь понять, кто к нему обращается. Все же