Меченый. Том 4. Точка кипения - Андрей Николаевич Савинков

руководителя Украины, естественно, оказался замечен. Валерий Щербицкий действительно был сомнительным персонажем, страдал — впрочем, мне никогда не нравилось это слово в данном контексте, это окружающие страдают, а алкаши-то наслаждаются, — алкогольной и наркотической зависимостью и порой устраивал могущественному родителю «похохотать».

Было несложно подгадать момент и отправить за «железный занавес» материальчик в духе приснопамятного романовского сервиза. Только здесь все еще и правдой было — приукрашенной, не без того, но поди там разберись, — что добавляло особенной пикантности.

— Да, Владимир Васильевич, какой у тебя вопрос? — Мы оба знали, какой. Он знал, что я знаю, я знал, что он знает, что я знаю. И так еще несколько итераций.

— По поводу публикации в «Шпигеле»…

— А что с ней? Собака лает, ветер носит. Ты, Владимир Васильевич, не переживай и на капиталистов не смотри. Вот если бы в «Правде» написали, тогда — да, а так… — У советских политиков вообще была странная фишка — панически бояться критики с Запада. Казалось бы, ну какая разница, что о тебе скажут враги, ан нет. Вон Романову байка про сервиз стоила места генсека и потом вообще карьеры, и Щербицкий отлично понимал, что пушной зверек подбирается к нему все ближе и ближе. На расстояние одного броска.

— Ты, Михаил Сергеевич, если моего ухода хочешь, так и скажи, — Щербицкий попытался надавить на меня взглядом. Ага, сейчас, оно мне нужно опять с нацменами ссору начинать, когда все вроде бы устаканилось. Время на моей стороне, на уровне обкомов потихоньку идет замена кадров на «наши», пройдет год — Щербицкому-Алиеву-Кунаеву окажется просто не на кого опереться. Впрочем, Кунаева там уже скорее всего не будет — Назарбаев с моей подачи под него копает уже как тоннелепроходческий щит. — Зачем эти игры? Что за история с возвратом Крыма? Не сам же Маленков эту ересь придумал.

— Не понимаю, при чем тут я. Старый член партии под своим именем опубликовал статью в местной газете, основанную на воспоминаниях и личном мнении. Не вижу причин поднимать панику, никто Крым у Украины завтра забирать не собирается, тут в первую очередь вопрос административной целесообразности, — я сделал вид, что задумался, и добавил, — хотя если мост действительно решим строить, то вполне логично будет Крым вернуть в состав РСФСР для удобства организации работ. Точно по такой же логике, как при строительстве крымского канала для переброса воды из Днепра поменяли границы прошлый раз. Не вижу в этом проблемы — в одной стране живем, какая разница, как там границы республик и областей проведены?

Идея построить Крымский мост появилась совсем не в XXI веке. Этот вопрос то всплывал, то опять тонул в бюрократической трясине последние тридцать лет, и самой главной причиной такого состояния являлось отсутствие политической воли. Проект-то как по меркам СССР не самый дорогой и не самый сложный, другое дело, что всегда возникал вопрос: «Зачем?» Ну то есть если есть паромная переправа и возможность попасть в Крым по суше, зачем строить мост. И вот тут у меня как раз ответ появился — в формате внутреннего убеждения, а не аргументации для товарищей, но и этого было достаточно, чтобы вернуть Крым в состав РСФСР.

— Есть проблемы, товарищи не поймут, — попытался съехать Щербицкий в стиле, что он лишь выражает волю народа. — Многие могут посчитать…

— Вот кто будет считать, тот пускай обращается лично ко мне, я обязательно с каждым побеседую, каждого выслушаю, и потом мы все вместе примем взвешенное и разумное решение. Пусть только они за твоей широкой спиной не прячутся, а сами о своем мнении заявят. Честно, прямо, по-большевистски.

По-большевистски мне, конечно, никто высказывать претензии не торопился…

Глава 7

Итоги 1986 года

31 декабря 1986 года; Москва, СССР

ПРАВДА: Социалистическая экология — забота о будущем человечества!

Вчера под председательством Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Михаила Сергеевича Горбачёва состоялось важное совещание, посвящённое вопросам защиты окружающей среды в СССР и на международной арене. В ходе обсуждения были подняты ключевые проблемы экологии, как требующие немедленного решения, так и определяющие стратегию в этой сфере на годы вперед.

Особое внимание было уделено охране озера Байкал — уникального природного богатства Советского Союза. Товарищ Горбачёв подчеркнул необходимость полного прекращения сброса промышленных отходов в озеро и ужесточения контроля за деятельностью предприятий в его бассейне. «Байкал — это не просто водоём, это символ гармонии человека и природы, которую мы обязаны сохранить для будущих поколений!» — заявил Генеральный секретарь.

В рамках борьбы с засухами и эрозией почв было предложено реанимировать сталинский план создания лесозащитных полос на юге страны. Эти меры, успешно применявшиеся в 1940–1950-х годах, позволят защитить плодородные земли и повысить урожайность. «Опыт прошлого должен служить на благо народа!» — отметили участники совещания.

Серьёзная дискуссия развернулась вокруг проблемы опустынивания в республиках Средней Азии. Было решено усилить мелиоративные работы, расширить оросительные системы и внедрить научно обоснованные методы землепользования.

Товарищ Горбачёв потребовал срочного сокращения вредных выбросов промышленных предприятий в городах СССР. «Заводы и фабрики должны работать не только на экономику, но и с оглядкой на здоровье трудящихся!» — заявил он. Партийным комитетам и министерствам поручено разработать жёсткие экологические стандарты и внедрить современные системы очистки.

Генеральный секретарь выступил с инициативой подписания международной конвенции по борьбе с загрязнением воздуха и воды. Кроме того, было предложено частично переориентировать Советский фонд мира на экологические программы.

Вперёд, к светлому и чистому будущему под знаменем социализма!

— С наступающим, Михаил Сергеевич! — кивнул какому-то смутно знакомому сотруднику аппарата и тоже пожелал хорошего Нового года.

Во второй половине дня 31 декабря в коридорах Кремля было откровенно пусто. Сотрудники, несмотря на полноценный рабочий день — среду, — всеми правдами и неправдами разбегались по домам. Кто-то начинал тихонько отмечать, запершись в своих кабинетах, и я даже не собирался никого в этом упрекать.

Зашел к себе в кабинет. Достал початую бутылку коньяка. Налил пятьдесят грамм «Юбилейного» — не самый мой любимый напиток, но почему-то партийцы наши именно коньячок уважают больше всего. Немедленно выпил. Тепло пробежало по пищеводу и ухнуло в желудок.

Конец 1986 года получился… неспокойным. Даже по меркам этой реальности, которая, кажется — впрочем, вероятно, это просто субъективное ощущение — была куда более сумасшедшей, чем моя родная.

15 декабря бахнул очередной «черный понедельник» на Нью-Йоркской фондовой бирже, дав рекордный обвал индексу Доу-Джонса