Внедроман - Алексей Небоходов

Ольга растерянно опустила глаза, помолчав.

– Но, Михаил, это значит… нужно сниматься без одежды и… заниматься любовью с незнакомым человеком?

Михаил мягко коснулся её руки, прерывая поток сомнений:

– Вашим партнёром буду я сам. Поверьте, это для фильма, для искусства. Мне важно, чтобы вам было спокойно и комфортно со мной.

Ольга взглянула на него, и в её глазах мелькнули искренность и смущение одновременно:

– Михаил, если честно, вы единственный мужчина, который меня действительно привлекает. Это странно, ведь мы почти не знакомы…

Он тепло улыбнулся, успокаивая её волнение:

– Спасибо за откровенность. Поверьте, это взаимно. Именно поэтому наш проект будет наполнен настоящими эмоциями. Позвольте показать вам эскизы кадров, чтобы вы лучше поняли мой замысел.

Михаил достал заранее подготовленные рисунки и профессионально объяснил каждый кадр, подчёркивая важность передачи внутреннего мира героев, их чувств и переживаний. Постепенно Ольга поняла, что речь идёт не об авантюре, а о глубоком художественном замысле, раскрывающем чувственность и искренность.

– А моя роль, Михаил, что конкретно нужно будет делать? – осторожно спросила она, скрывая любопытство и волнение.

– Ваша роль необычная, – спокойно пояснил он. – Вы просто будете собой – естественной, женственной, настоящей. Ваша героиня открывает в себе чувства, о которых даже не подозревала. Ваша задача – позволить зрителю почувствовать и поверить в это вместе с вами.

Ольга задумчиво кивнула, на её лице появилась уверенность и вдохновение:

– Мне кажется, я начинаю понимать. Наверное, смогу… Только вы помогите мне окончательно поверить в себя, ладно?

Он вновь мягко взял её руку, спокойно убеждая в правильности выбора:

– Я буду рядом, Ольга. Именно вы сделаете наш фильм уникальным и запоминающимся.

После этого разговора Ольга ушла с улыбкой и искренним вдохновением, чувствуя, что доверилась Михаилу полностью и правильно.

На следующий день Конотопов проснулся раньше обычного, ощущая себя одновременно заговорщиком и режиссёром ещё неснятого фильма.

Азартно вскочив с кровати, он сразу отправился на поиски подходящего места для первой съёмки. Выбранная локация должна была создавать атмосферу, в которой искренность и откровенность возникали бы естественно и непринуждённо.

Зайдя в служебное помещение кинотеатра, он застал Сергея за разборкой старой кинопроекционной аппаратуры. Комната, заваленная катушками плёнки и проводами, пахла нагретым железом и маслом, напоминая одновременно мастерскую и личную крепость её хозяина. Сергей был человеком практичным и циничным, с редким даром никому и ничему не доверять. Именно поэтому он был незаменимым техническим партнёром и автором острых комментариев.

– Ну что, Михаил, – начал Сергей, поднимая глаза от работы, – место для эпохального дебюта уже нашёл или решил устроить съёмки прямо здесь? Честно говоря, именно такой авангардизм пришёлся бы мне по душе: советская кровать, рваные обои и портрет генсека на фоне интимных сцен. Вот он – настоящий прорыв в социалистическом реализме!

Михаил улыбнулся, не поддаваясь на подначки и понимая, что Сергей за маской цинизма скрывает профессиональный интерес и азарт:

– Спасибо за гениальное предложение, Серёжа, но нет. Место уже есть. Я договорился насчёт квартиры знакомого электрика. Он уезжает в командировку на три дня и любезно предоставит нам жилплощадь для экспериментов.

Сергей скептически хмыкнул, откладывая отвёртку:

– Электрик в командировке и его уютная квартирка для съёмок? Звучит как начало плохого анекдота из старого выпуска журнала «Крокодил». Ты хоть уверен, что хозяин не заявится в самый ответственный момент и не испортит нам весь процесс внезапной ревностью?

Михаил рассмеялся и начал помогать Сергею разбирать громоздкую кинокамеру, стараясь говорить легко, но серьёзно:

– Серёга, мы оба знаем, что такие фильмы никогда не разрешат официально. Но это не повод отказываться. Найдём свою аудиторию через фарцовщиков и кассеты, через тех, кто устал от официоза и хочет увидеть хотя бы каплю правды и жизни. Пусть это подполье, но зато настоящее, со смыслом и страстью.

– О да, – саркастически подтвердил Сергей, пытаясь установить старый штатив, – твой фильм разойдётся быстрее, чем кассеты с «Пинк Флойдом». Только не забудь подписать один экземпляр мне – для истории подпольного советского искусства.

Михаил снова засмеялся, понимая, что Сергей уже всерьёз вовлечён в подготовку. Вместе они возились с громоздкой камерой из районного Дома культуры, пытаясь приспособить к ней допотопные осветительные приборы, явно предназначенные скорее для школьных спектаклей, чем для взрослого кино.

– Свет должен быть мягким, тёплым, почти интимным, – объяснял Михаил, закрепляя огромный абажур из папье-маше. – Ольга должна чувствовать себя естественно и комфортно.

– Атмосферу, говоришь? – фыркнул Сергей, удерживая хрупкую конструкцию. – Пока что это больше напоминает сельский клуб после пьянки после художественной самодеятельности. Если твоя актриса не сбежит в первые пять минут, она действительно великая женщина.

– Она великая женщина, – серьёзно подтвердил Михаил, утратив на миг привычную иронию. – Она способна на большее, чем сама думает. Я уверен, у нас всё получится.

Сергей впервые посмотрел на друга без обычного сарказма, с добродушной иронией:

– Знаешь, Михаил, кажется, ты давно перешёл черту, после которой нет пути назад. И хотя твоя затея выглядит чистой авантюрой, я чувствую, мы уже увязли в ней по самую шею. А если твоя актриса уже согласилась на такое, значит, она и вправду необычная женщина.

Михаил улыбнулся спокойнее и увереннее. Сейчас его мысли были заняты исключительно Ольгой, её внутренней незащищённостью и скрытым огнём, атмосферой доверия и принятия, которую необходимо создать. Он понимал, что успех или провал проекта определится уже в первые минуты съёмки, отчего азарт лишь возрастал.

– Вот увидишь, Серёжа, – задумчиво произнёс он, протирая объектив, – наша жизнь скоро изменится. И это будет не та серая история, которую нам обещали на лекциях по научному коммунизму. Мы уже переступили грань, и самое интересное только начинается.

Сергей вновь ухмыльнулся с присущим ему цинизмом:

– Надеюсь, это будет хотя бы забавно. Иначе вся эта авантюра окажется просто огромной глупостью, за которую я пока не готов отвечать.

Оба друга снова рассмеялись, продолжая тщательно готовить аппаратуру к первой съёмке.

Октябрьский вечер пропитался запахом подгоревших котлет из соседней коммуналки. В дверь фотолаборатории постучали трижды, робко, будто стучащий колебался, готовый сбежать. Михаил взглянул на часы: без четверти семь. Ольга Петровна явилась раньше на пятнадцать минут – верный знак, что нервы её звенят, как струны расстроенной балалайки.

Он открыл дверь. Перед ним стояла женщина в тёмном пальто, застёгнутом наглухо, несмотря на мягкую погоду. Платок на голове был повязан с тщательностью, достойной тайного собрания. В руках она сжимала потёртую сумочку, костяшки пальцев побелели.

– Добрый вечер, Ольга Петровна, – мягко сказал Михаил, отступая. – Проходите. Рад, что