Рожденный, чтобы жечь! 3 - Дмитрий Лим

Внезапно Антон, решив, что пора внести еще немного хаоса, забрался на стул и, вооружившись ручкой, начал рисовать на потолке библиотеки созвездия. Библиотекарша, на этот раз, даже не проснулась. Видимо, решила, что проще пережить это, чем пытаться остановить. Антон, закончив свой «шедевр», спрыгнул со стула и, подбежав ко мне, ткнул пальцем в одну из моих книг.

— Эй, карапуз! А чё тут у тебя? Тоже магию изучаешь? Давай я тебе покажу настоящий фокус! — И, не дожидаясь моего ответа, он выхватил у меня книгу и начал листать ее, бормоча что-то себе под нос. В какой-то момент он остановился на странице с изображением древнего символа, и его глаза загорелись. — О! Знаю! Это печать телепортации в параллельное измерение! Сейчас попробуем!

Внезапно я почувствовал всплеск силы внутри себя. Мощный, неуправляемый поток энергии пронзил меня насквозь. Все вокруг закружилось, звуки стали громче, цвета ярче. И дело было далеко не в Антоне.

«Боря? — подумал я, хватаясь маленькой ручонкой за грудь. — Ты чего там натворил?»

Глава 11

Боря устало вытер пот со лба рукавом, глядя, как побитый Разрушитель Миров, хныкая и поминутно оглядываясь на него, с трудом поднимает и тащит покореженные прутья клетки. Валентина, всё ещё не до конца придя в себя скрестив руки на груди, сверлила его взглядом, а инструктор, все еще находящийся в глубокой степени афига, бормотал что-то о нарушении техники безопасности и непредвиденных последствиях.

— Ну, чего встали? — рявкнул Боря на остолбеневших однокурсников. — Живо помогать! А то Валька вас тут всех в бараний рог скрутит! Клеменко много, а она у нас одна.

Подгоняемые опасливыми взглядами Валентины и рыком Клеменко, курсанты принялись лихорадочно собирать остатки клетки, стараясь не шуметь и не попадаться под горячую руку разъяренного демона.

Через полчаса, кое-как скрученная проволокой и подпертая обломками кирпичей, клетка снова стояла на своем месте. Разрушитель Миров, все еще поскуливая, послушно залез внутрь и забился в дальний угол, на всякий случай отгородившись от внешнего мира своим кожистым крылом.

— Так, — проговорила Валентина, оценивающе оглядывая жалкое зрелище. — Клеменко, в кабинет к ректору, немедленно! И чтобы через пять минут тебя там, как штык! А вы, бестолочи, — обратилась к провинившимся, ссыкливым студентам. — Убирайтесь отсюда и чтобы я вас до конца недели не видела! Живо!

Студентов как ветром сдуло, оставив Борю наедине с Валентиной и злобно поглядывающим из клетки Разрушителем.

Валентина, проводив взглядом исчезающих второкурсников, обернулась к Боре и, прищурившись, сказала:

— Ну, Клеменко, ты попал. Ректор тебя живьем сожрет. И, честно говоря, я даже не знаю, как тебя спасать буду. Какого чёрта ты вообще здесь устроил? Как он выбрался?

— В душе не е…

— Придурок!

С этими словами она развернулась и направилась в сторону здания академии, оставив Борю в компании перепуганного демона, клетка для которого больше напоминала груду металлолома. Боря вздохнул и, почесав затылок, поплелся в сторону академии.

Боря брёл к ректорату, размышляя о превратностях судьбы. И ведь не сказать, чтоб он сам нарывался. Просто Разрушитель Миров оказался каким-то хилым. Другие на его месте, может, и планету стёрли бы, а этот…

Только клетку разломал и сеанс групповой паники сорвал.

В кабинете ректора пахло пылью, нафталином и суровой обречённостью. Сам ректор, седой, как лунь, сидел за массивным дубовым столом и смотрел на Борю взглядом, полным вселенской скорби. Рядом с ним, сложив руки на груди, стояла Валентина, явно не испытывающая ни малейшего желания заступаться за студента.

— Клеменко, — глухо произнес ректор, даже не поздоровавшись. — Что это было? У меня тут академика Элиаса чуть кондратий не хватил. Министр названивал. Пресса… Ты хоть понимаешь, что натворил?

Боря пожал плечами.

— Да я вроде ничего такого… Он сам вылез. А потом выпендривался.

Ректор тяжело вздохнул и потёр переносицу.

— Выпендривался? Разрушитель Миров? Перед второкурсником? Клеменко, ты всерьёз думаешь, что это звучит правдоподобно?

— Ну а чего ему ещё делать? — парировал Боря. — Миры рушить после обеда разве что. А пока постоял бы, да побоялся. Мне вот, например, вообще не до него было, я голодный.

Ректор закрыл глаза, пытаясь сохранить остатки самообладания. Валентина тихонько хмыкнула. Боря заметил, как угол ее губ слегка приподнялся в улыбке.

— Клеменко, — процедил ректор сквозь зубы, — ты у меня доиграешься. Знаешь, сколько сил было вложено в то, чтобы демона привезли сюда на практикум? Знаешь, сколько согласований, разрешений, взяток, в конце концов? А ты… Ты просто взял и выпустил его погулять!

Боря пожал плечами.

— Да я ж не специально. Клетка хлипкая какая-то. Я ж думал, там сталь, а там… фольга какая-то. Он чихнул, она и развалилась.

Валентина подавила смешок, но ректор был непреклонен.

— Клеменко, я понимаю, ты у нас талантливый. Один из лучших на курсе. Но талант без дисциплины — это как порох без гильзы. Взрыв, конечно, будет, но толку никакого. Ты должен понимать, что с такими вещами шутки плохи. Настоящий демон — это не котенок, которого можно погладить. Это тварь гораздо сильнее одержимых, в конце концов! Он может… Он мог… Да что я тебе рассказываю!

Боря вздохнул. Он знал, что ректор прав. Но что он мог поделать? Не его вина, что клетка оказалась такой хлипкой. И не его вина, что Разрушитель Миров решил погулять. В конце концов, он всего лишь хотел помочь.

— Ладно, — сказал ректор, устало откидываясь на спинку кресла. — Ты слишком ценный кадр. Но наказание ты понесешь. И наказание будет суровым.

Боря насторожился.

«Наказание? — пронеслось в его голове. — Ля, а за что? Было задание — я его выполнил, почти. Не дал даже демону выйти за рамки дозволенного! Да и вообще, надо было предупреждать о подобном!»

Но вместо возмущения он спросил:

— Каким?

* * *

Валентина не отрывала взгляда от понурой фигуры Клеменко, медленно бредущего по направлению к общежитию. В его походке читалась не только усталость, но и явная подавленность.

Она вздохнула, но в ее глазах не было сочувствия. Скорее, наоборот, в них проскальзывало раздражение.

— Я не понимаю, ректор. Он чуть не сорвал операцию, рисковал жизнями стольких людей. Это недопустимая халатность, — она обернулась к нему, ее голос звучал твердо и бескомпромиссно. — Наказание должно быть соразмерно проступку. Мягкость в таких вопросах может привести к еще более серьезным последствиям в будущем. Нужно показать остальным, что подобные действия не останутся безнаказанными.

Ректор молчал некоторое время, наблюдая за тем, как солнце медленно уходит за горизонт, окрашивая небо в оттенки багряного и золотого. Он понимал опасения Валентины, ее