Вероломный бог - Кэмерон Джонстон

Глава 10

Под утро меня разбудила хлопнувшая входная дверь. Оказалось, я наполовину свесился с кровати. Застонав, я сполз со старой соломы и как следует почесал зудящее тело. Провел ладонью по щетине на подбородке. Меньше всего мне хотелось бы выглядеть неопрятно в Старом городе, да и в последние свои годы в Сетарисе я щеголял нелепой козлиной бородкой, как у ахрамских философов, поэтому лучше чисто побриться и переодеться. Благодаря этому, времени и шрамам на лице при должной осмотрительности я смогу незаметно проскользнуть в Старый город.

Я быстро протер влажной тряпкой лицо и подмышки, затем пришло время успокоить урчащий желудок. Трактирщица принесла немного черствого хлеба и кусок острого сыра, оказавшегося неожиданно хорошим для такой дыры. Похоже, она больше заботилась о кухне, чем о чистоте. Я запил все это водянистым утренним элем. Порой я скучал по хрустальным ручьям гористого севера, но если выпить воду в Доках, тебя вырвало бы завтраком где-нибудь в углу. Обмакнув в эль тряпку, я отполировал зубы, а затем пожевал веточку петрушки, чтобы освежить дыхание. Знать и маги пользовались дорогими духами, чтобы скрыть свою вонь, но, учитывая обстоятельства, это было лучшее, что я мог сделать.

Прибежал гонец с посылкой от Чарры. Все было в силе: Старый Гертан встретит меня у Ворот Сета, а на следующий день она будет ждать меня в три часа ночи на храмовой площади у Болотного моста со всеми сведениями, какие сумеет собрать. «Купи себе что-нибудь красивое» – так она закончила короткую записку. Я открыл прилагавшийся кошель с монетами и улыбнулся блеску серебра. Снаружи моросил мелкий дождь – идеальная погода, чтобы купить плащ и не снимать капюшон.

Прямо перед Болотным мостом я заметил на боковой улочке вывеску цирюльника с намалеванными на ней кровью и бинтами. Цирюльники и хирурги пользовались дурной славой: суеверным крестьянам кровопускание и отрезание частей тела казались устрашающе близкими к колдовским практикам. Но как бы люди ни боялись цирюльников, тем, у кого не было доступа к целителям Арканума, без их услуг было не обойтись.

Из лавки вышел мужчина с распухшей челюстью. От него несло ромом. Я заглянул внутрь. Молодой человек со стрижеными темными волосами смывал кровь с рук в керамической миске у потрескивающего камина, над которым висели тряпки. Плоскогубцы на верстаке все еще сжимали сломанный желтый зуб.

– Я сейчас подойду, дружище, – сказал он, продолжая уборку.

Закрыв пробкой бутылку рома из Доков, он спрятал ее в шкаф, затем взял зуб и бросил в большую банку с уксусом, стоявшую на буфете. Банка была полна человеческих зубов – недельный улов, который нужно отдать жрецам Владыки костей для безопасной утилизации. Коллекция выглядела неприятно, но благодаря уксусу зубы становились непригодными для колдовства. Вздумай он торговать в Сетарисе частями человеческих тел, Владыка костей такое не жаловал и обычно прибивал за это к стенам, хорошо, если не через глаза.

Он посмотрел на копну моих волос:

– Будем стричься?

– Нет, благодарю, только бриться.

Из-за моих магических усовершенствований стрижка казалась сродни вырыванию ногтей.

Он открыл кожаный футляр и вынул прямую бритву из прекрасной стали и синий флакончик с маслом. Я устроился в кресле, и он накрыл мое лицо распаренным полотенцем, чтобы смягчить щетину. Поводив бритвой вверх-вниз по полоске толстой кожи, он снял полотенце, налил на пальцы немного ароматизированного масла и начал втирать мне в лицо и шею.

Я был рад, что он не донимал меня бестолковой болтовней, пока осторожно водил туда-сюда бритвой. Остро ощущая нож у горла, я боролся с подступающей паранойей. Цирюльник молод, а я отсутствовал десять лет, он не мог меня знать. И все же я обливался потом, пока он не закончил, а затем проследил, как он убирает инструмент и отправляет в огонь камина остатки масла и волос. Только после этого я заплатил – маг должен бережно относиться к своим отходам. Когда я вышел на улицу, ветерок холодил голую кожу.

Я влился в поток торговцев, направлявшихся к Болотному мосту, заплатил пошлину и пошел вдоль берега реки на запад, к Воротам Сета, расположенным в самом центре Полумесяца. Все следы упадка исчезли, в витринах лавок, аппетитных ароматах жарящихся поросят и каплунов из шикарных трактиров, ярких нарядах и отороченных мехом плащах ощущалось настоящее богатство. На углах улиц выступали фокусники и акробаты, плевались огнем и жонглировали ножами, развлекая смелыми трюками и ловкостью. Кукловод заставлял своего раскрашенного дракона танцевать и рычать на трех хихикающих малышей каждый раз, когда те бросали монетку в его деревянную пасть.

У одной фокусницы имелся слабый Дар, ее сверкающие шары волшебного огня танцевали вокруг голов зрителей, в то время как на стенах извивались тени демонов. Люди ахали и отступали, когда к ним тянулись когти теней. Я положил руку на рукоять Расчленителя и обошел фокусницу подальше. Даже при дневном свете я не доверял теням, которые двигаются сами по себе.

Пара седых стражей посмотрела, как я прохожу мимо, отметила мои залатанные штаны и отправилась вслед за мной по улице на приличном расстоянии. Плащ у меня был прекрасный, но я мог его украсть. Пора обзавестись новой одеждой. Я зашел в лавку и потратил одну из монет Чарры на новые штаны и темную рубаху с яркой оранжево-красной отделкой, после чего застегнул плащ. Подмастерье лавочника начистил и отполировал мои сапоги, насколько это было возможно, – кожа сильно износилась, я не любил новую обувь.

Выйдя из лавки, я выглядел уже не так неуместно. Стражи потеряли ко мне интерес и ушли, выглядывая в толпе карманников. Я натянул капюшон плаща и начал долгий путь к Старому городу. Мимо проносились позолоченные и лакированные кареты с гербами благородных домов, оставляя за собой запах лошадиного навоза и сладких духов. Мне же пришлось лезть вверх по склону пешком, задыхаясь и пыхтя.

Одежду трепал холодный осенний ветер. С неба сыпался дождь из красных листьев, сорванных с декоративных багряных кленов, в изобилии растущих в Старом городе. Только они и почтенные древние дубы могли нормально расти в насыщенной магией почве. В другое время и в другом месте я назвал бы этот листопад красивым, но сейчас своим цветом крови он напоминал мне о содранной коже Линаса. Когда я добрался до места, настроение окончательно испортилось, я ужасно вспотел и хрипло дышал, поражаясь тому, каким стал вялым.

Старый Гертан уже меня ждал. Он совсем не изменился: то же