Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

— Ну-ка, что тут у нас? — прошептал я, вытащив визитку.

«Платная стоянка — круглосуточно, видеонаблюдение, охрана. Всего в пятистах метрах от дороги.»

Я прочитал текст, повертел визитку между пальцами и сунул её в карман джинсов.

— Ладно, может, и правда загоню тебя туда, старичок, — сказал я, глядя на джип. — Место не бесплатное, зато хоть спокойно спать буду.

Рекс потянул поводок, давая понять, что пора двигаться дальше.

— Иду, иду, не рвись!

Мы двинулись по тротуару вдоль дороги к знакомой площадке за гаражами — именно там сегодня должна была пройти первая «тренировка» моего подопечного.

Я всегда ценил пунктуальность — это, пожалуй, один из самых точных показателей характера. Неважно, кто перед тобой — бизнесмен, учитель или бродяга. Если человек приходит вовремя, значит, у него есть уважение как к делу, так и к тому, с кем это дело будет проворачиваться. Поэтому я был на месте без одной минуты шесть.

Хозяин питбуля, крепкий мужик лет сорока с каменным лицом и короткой стрижкой, уже стоял на площадке. За ним, на коротких поводках, сегодня были аж две собаки — два красавца питбуля. Один чёрный, другой рыжий.

— Здорова, — сказал я, протянув руку.

Он пожал крепко и посмотрел на Рекса.

— Ну что, боец, готов к труду и обороне?

Рекс подкрался к чёрному питбулю. Начал его обнюхивать, но видно было, что нервничает: лапы дрожат, хвост поджат.

Смотрелся он, мягко говоря, не геройски — прямо как тот самый шакал из старого мультфильма «Маугли».

Питбуль же стоял, как из камня вырезанный, — мускулы, взгляд спокойный и уверенный. Он даже не шелохнулся, когда Рекс к нему сунулся. Настоящий Шерхан.

Второй, рыжий, сидел чуть поодаль, но внимательно следил за каждым движением собачонки.

— Так, ну смотри, Вов, — начал тренер. — Сегодня у нас знакомство. Поработаем спокойно, без перегруза. Сначала пусть понюхают друг друга, привыкнут…

Тренер вдруг осёкся, и его взгляд зацепился за что-то за моей спиной.

— Я как понимаю, вот этот товарищ — будущий соперник?

Я обернулся.

И действительно. По тропинке нёсся тот самый Губитель, а следом, почти бегом, его хозяин — псих с нашего подъезда. Лицо перекошено, глаза бешеные.

— Он самый, — выдохнул я.

Тренер тут же окликнул своих псов:

— Зар, Вики!

Оба питбуля тотчас встали передо мной и Рексом живой стеной. Мускулы напряжены, хвосты прямые, взгляд холодный и расчётливый.

Губитель, хоть и был здоровенной дурой, почти с волка ростом, при виде питбулей заметно сбавил прыть. Резко затормозил и встал, опустив голову и начав рычать.

Его хозяин тоже как-то мигом успокоился, натянул поводок и встал, тяжело дыша. Питбули, не двигаясь, следили за каждым движением Губителя, приподнимая губы и показывая клыки.

Губитель, ощетинившись, решился и снова дёрнулся вперёд — инстинкт пересилил страх. Но хозяин тут же одёрнул его — видно было, что боится, как бы ситуация не вышла из-под контроля.

А вот Рекс… он тихо рычал, низко, грудным звуком. Я даже удивился — рык у него был другой, уверенный. Пёс перестал дрожать. Шерсть на его загривке всё ещё стояла дыбом, но теперь Рекс почувствовал, что за его спиной есть сила.

— Заблудился? Подсказать дорогу? — спросил я, чуть вскинув бровь и глядя на своего дурного соседа.

Тот сжал челюсти так, что скрип зубов было слышно даже на расстоянии. Он явно кипел изнутри, но понимал, что перевес не на его стороне. Сосед сжирал меня глазами — гордость наверняка велела не отступать, но инстинкт нашёптывал: «Шагни назад, живее будешь».

И чтобы подтолкнуть этого философа к решению, хозяин питбулей спокойно, почти лениво бросил:

— Зар, Вики. Кушай собачку.

Оба питбуля мгновенно сорвались с места. Земля под лапами взорвалась песком.

Хозяин Губителя наконец смекнул, чем всё пахнет, и рванул поводок назад. Губитель отступил, запутался в поводке.

— Стоп! — рявкнул хозяин питбулей.

Резко, чётко, по-военному.

И оба пса тут же остановились. Дышали ритмично, языки вывалены, пасти приоткрыты. Смотрелось так, будто они улыбаются. Только вот эта улыбка была из тех, после которых тела других собак находят без головы.

Сосед побледнел, глянул на меня с ненавистью, потом на питбулей, на их хозяина.

— Ещё увидимся… — сдавленно пробурчал он.

— Обязательно, — холодно ответил я.

Сосед потянул поводок, развернулся и, стараясь не показать спины, повёл своего Губителя прочь. Когда они исчезли за поворотом, тренер хлопнул в ладони, и оба питбуля синхронно подошли, уселись перед ним и уставились в глаза, ожидая следующей команды.

— Молодцы, — коротко сказал он, погладив каждого по холке.

Я перевёл взгляд на Рекса. Тот стоял рядом — с прямой спиной и гордо приподнятой головой.

— Так, ну что, — сказал тренер. — Цель ты, конечно, поставил непростую своему псу.

— А мы не ищем лёгких путей, — хмыкнул я.

Тренер посмотрел на Рекса внимательно, оценивающе.

— Пёс у тебя умный, видно сразу, но сырой. Из него можно сделать бойца, если подойти с головой. Слушай внимательно, сейчас расскажу, как всё устроено.

Он начал говорить с той конкретикой, которую я всегда уважал в людях, разбирающихся в своём деле.

— Начни поить его только холодной, кипячёной водой. Без всякой фильтрованной ерунды. Каждый день давай ему сырую говядину. Для питбуля норма — примерно пятьсот шестьдесят граммов в сутки: половина утром, половина вечером. У тебя пёс, — он улыбнулся, глядя на Рекса. — Килограмма на два с половиной потянет. Так что дели это всё на десять и не ошибёшься.

Я кивнул, показывая, что услышал.

— Кормление должно быть строго по часам, — продолжил тренер. — Утром и вечером.

Он достал из сумки, лежавшей неподалёку, потрёпанный блокнот и показал мне страницы, исписанные аккуратным почерком.

— Я веду график по каждой собаке, — пояснил тренер. — Без этого ты не поймёшь, как идёт прогресс.

Я смотрел и молчал. Всё было выверено, дисциплинировано — почти по-армейски.

Далее тренер объяснил мне специфику кормёжки в тренировочный период, режим дня.

— Всё это время собака должна быть в покое. Никаких соседей, детей, других животных. Только ты и тренировки. Подстилку, где он будет отдыхать, — строго из соломы.

— И сколько понадобится времени? — уточнил я.

— Двадцать шесть дней активной подготовки. На двадцать седьмой — уже сам бой. Если тренировать дольше — собака выдохнется, начнёт терять реакцию, — пояснил тренер.

— То есть, по сути, — полноценный лагерь?

— Именно! Прежде чем Рекс сможет реально встать против той громадины, ему нужно пройти через всё это.

Тренер почесал затылок, глядя на моего пса.

— Можешь, конечно, остаться и посмотреть, как я буду его гонять. Но если по уму — лучше