Время разбрасывать камни, и время собирать их - Юрий Артемьев

где меня завтрашним утром били менты. Я даже увидел одну знакомую рожу. Сержант курил прямо у входа, болтая с водителем патрульной машины. Естественно, он не обратил на нас никакого внимания. Зато напомнил мне о том, что возможно там у них уже сидит в камере, ожидая своей участи Тихон, авторитетный человечек из криминального мира. Интересно, как он выкрутится на этот раз? Ведь того, именно я рассказал ему про фиксатого и финку со следами крови. Ну да бог ему в помощь! Ничего плохого в прошлый раз он мне не сделал.

Вечер в интернате прошёл тихо-мирно. Всё было спокойно. Но с наступлением ночи, мы, всё-таки остерегаясь подлянки от Рыжего, договорились с Лёшкой о ночном дежурстве. Жребий кидать не стали. Договорились, что брат будет дежурить первую половину ночи, а я — вторую. Лёг спать я не раздеваясь. Только ботинки снял. Спать в обуви — это уже перебор. Лёшка нашёл какую-то книжку и пристроился у окна. Луна сегодня светила в окошко достаточно ярко. Помнится и в прошлый раз именно лунный свет помог мне разглядеть захватчиков до того, как они на меня напали.

Я заснул практически сразу. Как будто выключился… Может из-за того, что день выдался длинный и суматошный. А может быть просто по старой армейской привычке: «Есть время для сна — спи!»

* * *

Меня кто-то тронул за плечо, но среагировать на это резко я не успел, так как услышал шёпот Лёшки прямо в ухо: «Подъём!»

Открыв глаза, я тут же проснулся. В комнате было тихо. Остальные воспитанники интерната спали без задних ног. Луна по-прежнему светила в окно лимонно-жёлтым прожектором. Я сел на кровати, спустил ноги на дощатый пол и тут же обулся.

— Сколько времени? — тут же спросил я.

— Хрен его знает. Часов же нет. Но где-то полтретьего.

— А чего так поздно разбудил?

— Я вообще не хотел тебя будить. Сна ни в одном глазу. Книжка попалась уж больно интересная.

— «Три мушкетёра», небось, или что-то из Жюля Верна?

— За кого ты меня принимаешь? Это всё я и раньше читал…

— Так что за книжка-то?

— «Посол Урус-шайтана».

— Хм. Не читал. А кто автор?

— Владимир Малик.

— Не слышал про такого. А про что хоть?

— Сам почитай! Чего я буду тебе пересказывать. Тебе понравится. Книжка — супер. Я так увлёкся, что проглотил её за раз.

— Ну, Лёха, не томи! Давай её сюда!

— Потом Толстому вернёшь! Книга библиотечная. Я у него под подушкой заметил. Так он отдавать не хотел. Чуть не расплакался.

— Ну да… Он тот ещё ботаник.

— Да ладно тебе. Просто умный парень. Учиться хочет, читать любит. Может из него-то как раз толк и выйдет в будущем.

— Ладно, брат. Я сейчас до ветру сгоняю, а ты ложись спать…

— Блин! Не поверишь… Я так увлёкся книгой, что и не засну теперь…

* * *

Когда я вернулся из туалета, Лёшка уже спал. Я взял книгу и пристроился у окна. Небо уже светлело, так что читать было можно. Я открыл книгу и почти с первых страниц улетел куда-то далеко. Автор просто мастер. Приключения главного героя так увлекали, что я и не заметил, как книга закончилась…

За дверями уже слышен был шум чьих-то шагов, а за окном властвовало солнышко… Утро в разгаре.

Я вернул библиотечную книжку под подушку румяного толстяка и выглянул в коридор. Тихо, спокойно… Обычная суета утреннего дня. Выходит, что зря мы опасались ночного визита местных хулиганов. Ну и чёрт с ними. Зато с пользой провели время, приобщившись к искусству.

Странно, что такая интересная книга не попалась мне в том моём детстве. Хотя я перечитал почти все книги у нас дома, да и в библиотеку районную частенько захаживал. Наверное, просто не попалась мне она. Я бы точно нашёл бы и перечитал другие книги этого автора.

* * *

Утро шло по распорядку… Подъём, умывание… Лёха носом не клевал, как будто бы спал всю ночь. А вот я чего-то совсем поплыл. Так что на завтрак я шлёпал, еле-еле передвигая ноги.

Дорогу нам с братом перегородила завуч Нелли Леонидовна.

— Что вы опять натворили? — наехала она сходу.

— А что мы сделали-то? — недоуменно переспросил её Лёшка.

Я же был такой «плюшевый» и невыспанный, что мне даже было лень с ней разговаривать. Поэтому просто промолчал, в ожидании того, что она нам скажет дальше.

— Это ты мне расскажи, что вы натворили! Ну!

Она упёрла руки в боки и в данный момент больше всего была похожа на античную амфору с двумя ручками. Только на очень уж толстую амфору. Это меня даже развеселило, и я улыбнулся.

— Он ещё и улыбается. — тут же переключила внимание на меня завуч.

— Да в чём мы провинились-то, Нелли Леонидовна? — не сдавался Лёшка, пытаясь выяснить причину её недовольства.

— А вот сейчас пойдём в учительскую, там вы всё и расскажете, как миленькие.

— Нелли Леонидовна! — заканючил брат. — А как же завтрак? Мы же голодными останемся…

— А пусть это будет для вас наказанием.

— Я с этим категорически не согласен. Детей нельзя морить голодом. Даже если они что-то натворили. А мы с братом ничего плохого не делали. Поэтому мы сейчас пойдём на завтрак, а после зайдём в учительскую. — спокойным и даже скучным голосом заявил я вредной тётке.

Я даже двинулся в сторону, чтобы обойти эту грандиозную тушу, но завуч схватила меня за воротник и попыталась остановить.

Рубашка на мне была не новая. Откуда у сироты из интерната новая рубашка. Стиранная-перестиранная ткань с треском разорвалась. Воротник, вырвав заодно и перу пуговиц, остался в руках у этой злобной фурии, а обрывки рубашки сползали с моих плеч.

— Ты не охренела?

От злости я перестал соблюдать всяческие приличия. Меня всего затрясло от прилива адреналина.

— Как ты со взрослыми разговариваешь? — замахнулась на меня завуч.

Чисто машинально, на рефлексах, я перехватил руку Нелли. Рывок, подножка… И вот уже она валяется на полу хлопая своими поросячьими глазками. Её рука перехвачена мною на болевой приём… Ну а я, глядя завучу прямо в глаза, громким шёпотом произношу:

— Ещё раз ты попытаешься меня ударить, тварь, и я за себя не отвечаю… Поняла?

— Ми… Ми-ли-ция… — каким-то писклявым и