Музыка вещей - Анна Андросенко

печатать. Поскольку такое случилось с несколькими работницами завода – выборочная амнезия – всех этих женщин отправили в санаторий подлечиться, а машинку с производства сняли. И хотя в СССР всё было на учёте, машинка попала к одному из сотрудников. Тот после списания в брак вместо утилизации отвёз её домой.

– А что случилось с той женщиной? – спросила Света.

– Этого я не спрашивал. Вы, девушки, историю учили и явно знаете, что мистику в СССР не жаловали. Даже событиям того же года у нас на Урале с группой дятловцев пытались найти рациональное объяснение. В итоге имеем более шестидесяти версий, одна другой удивительнее.

Алёна встала и заходила по клиентскому залу.

– Получается, что машинка из-за какого-то брака печатала правду о том, кто за неё садится?

Матвей помедлил, потом согласился с ней:

– Получается, что да. Даже… не то чтобы правду. Есть вещи, которые нам неудобно вспоминать… Будь то семейные проблемы или то, что мы сами делали в прошлом, а теперь этим тяготимся.

Антиквар неожиданно встал с красивого кресла и направился в подсобку. Девушки недоуменно переглянулись.

– Я должен показать вам кое-что, дамы. Это может дать некоторое объяснение делу о пишущей машинке. Но сначала пообещайте мне одну вещь…

– Я обещаю, – сказала Алёна.

– Если это не нарушит закон – я обещаю, – полушутливо ответила Света.

– О, любезная коллега, – антиквар комически закатил глаза, – я никогда не втянул бы вас во что-либо противозаконное. А если и да – вы имеете полное право заявить на меня в полицию. Я хотел вас попросить не рассказывать никому о том, что увидите.

Удовлетворённый их ответами, Матвей ушёл, а вернулся из подвала с листочками бумаги в руке.

– Один богатый покупатель нашего магазина верил в то, что вещь сама выбирает своего хозяина. Он так и говорил моему отцу: эта вещь будто бы сама выбрала меня!

Он протянул Алёне листочки. Та начала читать вслух:

«Это, наверное, не прекратится никогда».

«Как же больно! За что?»

«Он не остановится, пока не убьёт меня или не сломает до конца».

«Мне не к кому обратиться. Родители считают, что это я виновата во всём».

«Почему я сама себя виню в том, что он делает со мной?»

«Вот бы с ним что-нибудь случилось… у меня тогда была бы фора, чтобы убежать!»

«Я читала, что загнанная в угол птица сначала закрывается крылом, а после сама нападает на хищника…»

«В полиции мне сказали, что приедут и констатируют убийство, заведут дело, если Михаил меня убьёт»

Алёна прервала чтение, и в воздухе повисла тягостная тишина.

– Матвей Олегович, что это? – сглотнув комок в горле, спросила писательница.

– Я нашёл это в коробке с пишущей машинкой за день до того, как позвонил Кристине. Я вскрыл коробку, чтобы проверить, исправен ли агрегат. Почему меня не покидает чувство, что машинка выбрала в качестве хозяина не Михаила, а его несчастную жену?

– Стоп, здесь неувязочка получается!

Теперь уже Света встала с места и заходила по залу. Она переводила взгляд с одного собеседника на другого.

– Кристина даже не прикасалась к машинке, она даже не знала об её существовании. Как машинка могла почувствовать боль девушки и передать на бумаге её мысли? И не хотите ли Вы сказать, что Кристина накликала смерть на мужа-тирана?

– Я и сам не знаю.

– Я буду молчать о том, что слышала, – сказала Света. Алёна ответила, что тоже будет.

– Даже если мы отнесём это в полицию – к делу это не пришьёшь. А Кристине мы можем навредить, – рассудила Алёна. – Лучше это уничтожить как-нибудь.

– Вот именно. И Света, я хочу всё же дорассказать вам историю той женщины из пятидесятых. Я и правда не спрашивал, что же было дальше, но коллекционеры – народ дотошный и любящий самые малые детали. Она вернулась из санатория, а за день до того её муж-пьяница пошёл купаться на речку и утонул. По версии милиционеров, принял слишком много алкоголя. Что интересно, он был с друзьями, но те в тот момент были едва ли не пьянее его самого. Скажете, что это совпадение?

– Сами не знаем, – ответила Алёна. – И вообще, мало ли Михаилов в России! Эти записи не доказывают, что машинка имела в виду Кристину.

Матвею было непонятно только одно:

– Допустим, теперь мы знаем предысторию машинки. Допустим опять, что теперь машинка «сама» выбрала Алёну. Вы страдали от насилия со стороны… гм… вашего Учителя?

Алёна изумлённо помотала головой.

– Нет, никогда!

– Ваш Учитель оскорблял вас словами? Критиковал не по делу?

– Ни то, ни другое.

– Похоже, машинка впервые попала к человеку, в жизни которого не было насилия и жестокости. Но вы чувствуете свою вину за что-то, так?

Алёна покивала, но отказалась говорить о вине.

– Я знаю, что нужно делать!

Две пары карих глаз изумлённо уставились на Свету, которая стояла в глубине зала и задумчиво грызла овсяное печенье.

– Что мне делать? – с пересохшим горлом спросила писательница.

Подруга посмотрела на неё и ободряюще улыбнулась.

– Аля, я никогда не думала, что буду говорить мемами из интернета, но – ты ж писательница! Все писатели так или иначе в своих произведениях пишут о том, что было в их жизни. Неважно, полностью герой списан с них или только какая-нибудь мелкая деталь.

– И?

– Иди домой и сядь за пишущую машинку. Представь, что Учитель жив и сидит напротив тебя, ты же сможешь. Потом начни писать – но не какой-нибудь «Жили-были». Вспомни на бумаге Учителя – каким он был, как вы общались, что происходило в твоей душе после общения с ним. Напиши то, что ты сказала бы ему сейчас, будь он и правда в помещении. Бумага стерпит всё, а ты выговоришься. А вдруг – и сюжет получится?

– Во! – Матвей поднял большой палец вверх. – Это самое рациональное предложение во всей этой истории. Впрочем, в вас я и не сомневался.

Алёна молчала с минуту, обдумывая Светину идею.

– Ну? – спросила подруга.

– Я попробую, – она кивнула.

– Отлично, – подвёл итог Осипов. – И поделитесь результатами с нами потом. Помните, что мы – с вами!

Света кивнула, мол, я тоже с тобой.

* * *

Уже дома Алёне пришла в голову неожиданная мысль. Она села за пишущую машинку, заправила в держатель лист и позвала Вову.

– Можешь ли ты включить запись видео прямо сейчас?

– Да, если тебе это нужно…

Они сверили часы, которые показывали шесть.

Вова дистанционно включил камеру и спросил:

– Тебя пока не беспокоить?

– Часика этак два. Если Цепеш придёт –