Влюблен без памяти - Ольга Александровна Лисенкова

class="p1">– Вы были больны! Вы были ребенком и никак не могли отвечать за то, что подхватили опасную болезнь! Ради всего святого, вы и сами едва выжили! – запротестовала Марианна.

– Да, да, да. Вы спрашиваете, до какого воспоминания я надеялся докопаться, леди. Сейчас я был с вами предельно откровенен. Я хотел бы знать, что я сделал – при каких обстоятельствах я мог подхватить эту экзотическую лихорадку, в чем именно заключается моя вина. Я хочу знать, насколько велик мой грех, в чем мне каяться.

В глазах у Марианны стояли слезы.

– О Эдвард, – выдохнула она. – Вы были ребенком! Даже если там была ваша ошибка, непослушание, если вы где-то нарушили какой-то запрет – дети не несут ответственности за то, что творят, ни один суд…

– Кроме высшего суда. И суда моего отца. Он настолько не переносил моего вида, что довольно рано позволил мне жить отдельно, или настоял на этом, если вам угодно. Отселил меня сюда. – Эдвард скрестил руки на груди. – Все, леди. Как на духу. Теперь я открыл вам все, к добру или к худу. Вся моя жизнь, простая и незамысловатая, перед вами как на ладони. Десять лет пустоты. Тяжелая болезнь. И все это. – Он обвел широким жестом гостиную. – Дом, который признает вас и впускает без звука, без ключа, и до сих пор не признает меня, хотя я живу здесь уже много лет и теперь я единственный наследник всего имущества Оренов, в которое входит и этот особняк. Дом, даже дом помнит свое прошлое, а я этого лишен.

Глава 28

Несколько минут в гостиной царило молчание. Эдвард отошел к окну и вперил взор в кусты сирени. Вивьен опустила голову. Марианна колебалась: ей очень хотелось подбежать к милорду, заставить его посмотреть ей в глаза, объяснить, что не может быть вины десятилетнего ребенка в том, что он заболел. Вместе с тем она понимала, что после такого выплеска эмоций Эдварду, наверное, нужно прежде всего успокоиться. Если он был лишен матери, а отец был с ним настолько бесчеловечен, вряд ли она сможет сейчас найти слова, чтобы до него достучаться. Кроме того, Эдвард уже сказал, что принимать сочувствие от сестер Рендин ему не так уж просто. С другой стороны… почему-то же он им открылся? Значит, считает их достойными доверия?

Или просто счел, что так Марианна сделает все, чтобы ему помочь. И она сделает. Она смотрела в его обтянутую сюртуком спину и сама недоумевала, как за каких-то два дня человек, который был ей незнаком и чужд, вдруг стал… не близок, конечно, но…

Поймав строгий взгляд Вивьен, Марианна пресекла собственные мысли. Лорд Орен – привлекательный мужчина, спору нет, а еще он богат, влиятелен и знатен, а еще ему, по совпадению, досталось имение Рендинов. На этом все. Вивьен права.

Наконец Эдвард обернулся к ним.

– Простите, леди, – сказал он обычным любезным тоном. – Я не привык об этом говорить. Ни с кем это не обсуждал, если честно.

Непослушное сердце Марианны вновь встало в горле комом. Он считает их особенными! Он доверился им!

– Надеюсь, сейчас вам станет легче, – будничным тоном отозвалась Вивьен.

Как это у нее получается – быть настолько непрошибаемой, безупречной и правильной? Это решительно не укладывалось у Марианны в голове. После того, как лорд утешал ее, сжимая в своих объятиях, ей было еще сложнее видеть в нем того, кем он на самом деле является, – постороннего человека, да к тому же аристократа и богача.

– Эдвард, – выдала она сбивчиво, – ну давайте попробуем – отправимся в ту усадьбу, где вы жили до болезни? Может быть, там сохранилась хоть одна ваша игрушка. Кстати, и слуги… вы пытались поговорить с тамошними слугами? Возможно, кто-то из них даст вам ответ?

Эдвард качнул головой.

– Пытался, да. Но отец избавился от всех слуг, которые работали там до смерти матушки. Он их уволил, чтобы не напоминали ему о тяжелых временах, и где мне теперь их искать? Прошли годы.

– А игрушки?

– Многие вещи тогда же бросили в костер по указанию целителя: болезнь была слишком опасной, боялись распространения заразы. Но не исключено, что что-то где-то осталось.

Он возвратился к дивану, на котором сидела Марианна, и встал перед ней, забыв о присутствии Вивьен.

– Вы согласитесь поехать со мной и попробовать?

Не успела Марианна радостно согласиться, как Вив громко закашлялась. Эдвард спохватился и повернулся к ней.

– И вы, леди Вивьен, разумеется. Приглашаю вас обеих, вместе.

– Но мадам Фонтен…

Эдвард ухватился двумя пальцами за переносицу.

– Мы с вами уже обсуждали, что вы берете отпуск, – я посылал Юбера предупредить ее, что вы не явитесь на работу. Не волнуйтесь, она не захочет ссориться со мной.

Эти слова упали между ними, словно тяжелая рама старинного окна. Ненамеренно, не пытаясь ни на что намекнуть, Эдвард напомнил сестрам Рендин, какое он занимает положение в обществе. Вивьен поджала губы. Марианна упрямо тряхнула головой.

– Нужно хотя бы дождаться, пока нам вернут наши платья, – ответствовала Вивьен. – Мы не можем ехать в этом. И нам надо собрать вещи.

– Какие вещи? – Он улыбнулся. – Давайте лучше купим новые.

Марианна раскрыла было рот, но Вивьен вновь ее опередила.

– Об этом не может быть и речи, милорд, – отрезала она.

– Давайте устроим дело так: я временно беру вас на работу. У меня есть для вас важное поручение, и вы оказываете мне услугу, соглашаясь на небольшое путешествие. Вы потратите на это мое поручение силы и время, выделенное вам мадам Фонтен для отдыха от праведных трудов. Раз я предоставляю униформу горничным, дворецкому и другим своим людям, я могу купить и то, что понадобится вам. Не понимаю, что в этом такого.

Вивьен выразительно посмотрела на Марианну: мол, гляди! Та закатила глаза: ну и что?

– Мы не ваши люди, милорд, – напомнила Вив.

Эдвард переводил взгляд с одной сестры на другую.

– Я оскорбил вас? – уточнил он. – В таком случае прошу меня простить. Я предложил вам дружеский жест, жест благодарности за ваше участие и стремление помочь. Вне зависимости от того, насколько удачным будет наше предприятие. Меня это нисколько не затруднит, но…

– Но об этом не может быть и речи, – повторила Вив.

– Да. Ладно. Прошу, простите меня. Вы привыкли сами зарабатывать, и вам оскорбительно воображать, что кто-то может предложить вам что-то в дар. Я же не заработал ни одной монеты из тех богатств, что на меня свалились, и за всю жизнь их не потрачу, если не пущусь