Воин Ордена - Максим Шторм

из маскировочной грязно-зелёной накидки с капюшоном, кольчуги, кожаной куртки, весьма неплохим мечом, коротким кинжалом на все случаи жизни и плотной сумки, включающей в себя кучу полезных в дальнем рейде мелочей, от фляжки до огнива с трутом. Подобным образом были снаряжены ещё семеро воинов. Двумя исполинскими башнями позади нас грохотали Тарх с Колываном, с головы до пят закованные в тусклую зелёную броню.

Мы вышли аккурат на взлётное поле, на которое всего три дня назад я сошёл по трапу доставившего меня в Цитадель «Хорька». Нужный нам дирижабль стоял рядом с арсеналом. С услужливо опущенным трапом, уже полностью снаряжённый, и готовый к взлёту. Я еще издалека увидел могучую громадную фигуру Кречета, поджидавшего нас. Рядом с ним маячил выряженный в длинный черный балахон мужик. Подойдя ближе, я увидел висевший у него на груди, похожий на православный, массивный серебряный крест, отличающийся только наличием дополнительного элемента — маленького меча, вместо нижней перекладины. Наверно, в этом мире иначе и быть не могло.

Остановившись напротив хмуро смотрящего на нас капитана, мы замерли, построившись в ряд. Рогволд, повесивший через плечо раздутую холщовую сумку, тактично отошёл в сторону. Без лишних церемоний сержант шагнул вперёд и отрапортовал:

— Отряд для разведывательного рейда готов к несению службы, господин капитан.

— Вольно, — милостиво разрешил Кречет. Его затянутая в военный мундир без опознавательных знаков исполинская фигура поражала. Я невольно подумал, какие же тогда доспехи носит наш капитан, и поёжился. — Парни, отправляемся в разведку в сторону Запада. Цель — Лесистые горы. Полёт носит исключительно разведывательный, характер. Поэтому надеюсь, что геройствовать на этот раз не придётся. Наша задача проверить лично поступающие из тех мест слухи. Смотрим и анализируем. Больше ничего. Благослови вас Господь и императорская длань. Во славу Государства Великорусского!

Мрачный и собранный священник по очереди каждого из нас осенил крестным знамением и окропил святой водой. Подобную же манипуляцию он провел и с кораблем. Вообще чувствовалось, что этот насупленный бородатый дядька вместо кадила более привычен мечом махать. Суровые тут люди обитают, суровые.

— Грузимся! — дал отмашку Кречет и с неожиданной лёгкостью для столь огромного тела, первым взбежал по трапу в чрев гондолы «Икара».

Перед тем, как подняться вслед за остальными я успел мельком осмотреть пришвартованный к земле, под таким же хмурым, как и наш капитан, утренним небом готовый поднять нас в воздух корабль. Вытянутым хищным корпусом похож на «Хорька»", но больше. Гондола состояла из двух палуб. Причем крыша верхней была так хитроумно устроена, что находилась на некотором расстоянии от нависающей над нею сигарой жёсткой оболочки, и ограждалась по всему периметру, представляя из себя по факту отличную смотровую площадку, откуда можно было наблюдать за всем вокруг.

Из боковой обшивки гондолы выдвигалось сразу четыре плоскости, по две с каждой стороны, заканчивающиеся массивными кожухами с движителями. Остов дирижабля был блеклого серо-зеленого цвета, с отполированными ветрами и непогодой бронзовыми буквами, складывающимися в название судна. На затянутой маскировочной сетью выцветшей сигаре оболочки была нанесена цифра «13».

Затем я оказался в пропахшем маслом и железом трюме и мне стало не до лишних разглядываний. Последними, с лязганьем силовых приводов, на нижнюю палубу поднялись закованные в броню два Часовых и трап поднялся.

Дальше нас ждало поражённое скверной Приграничье. Западные Рубежи, путь к которым лежал через мое Родовое имение.

Глава 11

Мы шли на относительно небольшой высоте. День ещё даже не начал разгораться. Хмарь, затянувшая небо, расползалась, уступая редким лучам по-летнему тёплого солнца. Под нами медленно проплывали пока ещё принадлежащие Государству людей Северные земли. Мы шли строго на запад. И совсем скоро должны были пролетать над фамильными угодьями моей семьи.

Едва не изнывая от нетерпения, я находился на открытой площадке верхней палубы, наслаждаясь лёгким ветерком и открывающимися видами. Всю палубу ограждал высокий, по грудь взрослому человеку, борт. В метре над моей головой нависало закруглённое брюхо оболочки дирижабля. В случае опасности это открытое пространство закрывалось металлической сеткой.

После того как мы обустроились на борту «Икара», я испросил у капитана разрешения подняться на смотровую палубу. Против чего он не возражал. Лишь отправил вслед за мной вездесущего двужильного сержанта, проследить, чтоб такой болван, как я, не сверзился вниз.

Мы шли над захудалой землёй, покрытой морем жухлой бледно-зелёной травы, над небольшими всхолмиями, миновали пару застарелых ведьминых пятен. Пролетели над полоской хилого лесочка, переходящего в небольшое, кажущееся чёрным с нашей высоты озеро. Затем местность стала подниматься, и вдруг резко ухнула в пологий овраг, потянувшийся с севера на юг огромной рваной раной. Затем наше судно понеслось, подгоняемое ветром, над густым ельником, простиравшимся на пару километров в сторону запада. Сержант услужливо напомнил, что сразу за ельником пойдут поля, за ними речка, небольшая деревушка, и я наконец увижу свой родной дом.

Вообще, всё, что видел, производило впечатление обреченности, уныния, некой опустошённости. Мы пролетели уже почти сорок миль, а нам встретилось лишь одно человеческое поселение. Наверняка, в прежние времена окружавших Лютоград населенных пунктов было гораздо больше. Но те времена ушли. Пару раз мне показалось, что вижу какие-то развалины. Но я не стал уточнять у Корнедуба. Всё было понятно и без лишних слов. Это Северные Земли. Дикий фронтир.

Я облокотился на обшитый железом борт, до рези в глазах всматриваясь вперёд. Рядом стоял немного скучающий сержант, который уж точно не один раз наблюдал подобные картины. Он даже повернулся к нагретому всё сильней пробивающимся через тучи солнцем борту спиной, опёрся и снисходительно поглядывал на меня. «Икар», жужжа всеми четырьмя мотогондолами, шёл очень ровно и плавно, основательно. Чувствовалось, что в чреве его силовой установки сокрыта огромная дремлющая мощь и он способен развить очень высокую скорость в считанные секунды.

— Небось домой охота? — покосился на меня сержант. — Дай бог, скоро отправишься на побывку.

— Это внизу дорога? — я перевёл взгляд на проносящуюся под нами местность. — Она ведёт к…

Я вовремя заикнулся. Я не знаю, каким образом я покинул два года назад отчий дом и отправился на учёбу в Академию. По воздуху или же по земле? Если по земле, то мои вопросы должны звучать глупо и подозрительно. Со стороны кажется, что я вообще ни