Господин Орлов - Redstone

можете сгнить в одной из наших сибирских тюрем, и ваша семья никогда не узнает о вашей судьбе. Или вы можете вернуться в Петербург и стать моим человеком. Вы будете передавать сэру Реджинальду ту информацию, которую я для него подготовлю. А взамен ваша семья в Дублине будет получать ежемесячное пособие, которое позволит им жить безбедно.

В его глазах промелькнул страх, сменившийся отчаянием, а затем — проблеском надежды. Он был сломлен. Не физически, а морально.

— Я… я согласен, — прошептал он.

На следующий день сэр Реджинальд Кроули получил от своего лучшего агента первую порцию «секретной» информации. Чертежи «устаревшего» пулемета, данные о «проблемах» с производством броневой стали и слухи о «конфликте» юного гения Орлова с военным министерством.

Я начал свою большую игру. Игровое поле — весь мир. Фигуры — разведки великих держав. А я — игрок, который видит всю доску и знает правила, о которых противники даже не догадываются.

Пока мои двойники поражали профессоров в столичных университетах, я, настоящий Александр Орлов, сидел в сердце своей империи и плел паутину, которая скоро опутает всю Европу. Конец ознакомительного фрагмента? Нет. Конец только первого акта. Представление только начиналось.

Глава 7. Сибирский Гамбит

Ноябрь 1892 года

Академический мир Санкт-Петербурга пребывал в состоянии, близком к коллективному инсульту. В начале ноября, когда обычные студенты только-только втянулись в учебный ритм и готовились к первым промежуточным зачетам, тринадцатилетний Александр Орлов, промышленный магнат и «императорский вундеркинд», сдал экзамены за полный первый курс. Сразу в двух ведущих учебных заведениях Империи.

Мои доппельгангеры, безупречно отыграв свои роли, устроили настоящее показательное выступление. В Технологическом институте моя копия не просто отвечала на вопросы по сопротивлению материалов и теоретической механике, но и предлагала новые, более эффективные методы расчета напряжений в ферменных конструкциях, попутно выводя на доске формулы, которые профессора видели впервые. Седовласый ректор Кирпичёв, изначально настроенный сломать меня непосильной нагрузкой, после последнего экзамена молча подошел к моему двойнику, пожал ему руку и произнес лишь одно слово: «Феноменально».

На юридическом факультете происходило нечто подобное. Мой второй двойник, вступая в дебаты с корифеями римского права, цитировал по памяти целые разделы из Дигест Юстиниана, находя в них тонкие противоречия и предлагая трактовки, которые ставили в тупик даже самых маститых цивилистов. Он представил на кафедру уголовного права аналитическую записку на двести страниц «О необходимости реформирования пенитенциарной системы Российской Империи», которая была настолько глубокой и проработанной, что ее немедленно отправили на рассмотрение в Министерство юстиции.

Информация, полученная двойниками, непрерывным потоком вливалась в мое сознание. Я чувствовал удовлетворение. Цель была достигнута. Теперь у меня была почти годичная передышка от формальной учебы, а моя репутация гения была забетонирована дипломами и отзывами академической элиты. Я стал свободен.

Свободен для дела, которое беспокоило меня куда больше, чем сопромат и пандектное право.

На семейном ужине я объявил о своем решении.

— Я хочу взять небольшой отпуск, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более беззаботно. — Почти год я не вылезал из-за чертежей и книг. Хочу проехать на восток. Посмотреть Сибирь, может быть, добраться до побережья Тихого океана, заглянуть в Китай, Японию. Увидеть мир, пока есть возможность.

Отец нахмурился.

— Один? Саша, это опасно. Твое имя теперь известно всем. И не все желают нам добра.

— Именно поэтому я поеду инкогнито, — парировал я. — Небольшой поезд, минимум прислуги. Официально — молодой аристократ путешествует для расширения кругозора. Никто не будет знать, кто я на самом деле. К тому же, со мной будет охрана Антона.

Антон Сидоров, мой бессменный начальник службы безопасности, сидевший за столом, молча кивнул, подтверждая мои слова. Он был одним из немногих, кто знал, что на самом деле я не нуждаюсь в охране, но ритуал нужно было соблюсти.

Семья, видя мою усталость (которую я умело симулировал) и железо в голосе, в конце концов, согласилась. Они привыкли, что мои решения, какими бы странными они ни казались, всегда имели под собой веские основания. Они и не подозревали, насколько вескими были основания на этот раз.

* * *

Настоящая причина моего путешествия скрывалась глубоко в недрах моей многопоточной души. Она была связана с десятью моими самыми первыми и самыми автономными доппельгангерами.

В тот первый день, очнувшись в теле тринадцатилетнего подростка, осознав свое положение и возможности, я действовал быстро и масштабно. Пока основное мое сознание занималось анализом новой реальности и планированием «Орлов-града», я отделил от себя десять мощных фрагментов личности, создал для них долгоживущие, физически неотличимые от людей тела и отправил их с одной единственной задачей: осваивать Сибирь.

Это был мой запасной аэродром, мой «план Б». Я дал им доступ к своей Библиотеке, огромный резерв маны и почти полную свободу действий. Каждый из них получил свою внешность — я намеренно сделал их непохожими на меня, выбрав типажи разных европейских народов: нордический блондин, коренастый баварец, элегантный француз, смуглый итальянец… Все они были белыми, чтобы на начальном этапе не вызывать лишних вопросов у местных властей, но при этом не быть похожими друг на друга. Их задачей было создать с нуля промышленные анклавы, подобные Орлов-граду, но с определенной специализацией: автомобилестроение, железнодорожное производство, тяжелое вооружение, судостроение на Амуре.

И они принялись за работу. Поначалу все шло по плану. Используя магию геологии, они «открывали» богатейшие месторождения руд, угля и нефти. Используя внушение, они легко получали разрешения от местных властей, которые были только рады появлению загадочных, но баснословно богатых «иностранных инвесторов». Они начали строительство городов-заводов, привлекая рабочую силу. И вот тут начались странности.

Я дал им директиву: создавать многонациональные, меритократические общества, привлекая самых обездоленных со всего мира. Бедняков из перенаселенных городов Европы, ирландцев, спасающихся от голода, предприимчивых китайцев и корейцев, бывших рабов из Южной Америки, сирот со всей России. Каждому — равные возможности, жилье, образование, медицина. Мои двойники подтвердили, что директива исполняется. Они действительно строили корабли, вербовали людей по всему миру.

Но связь с ними была… странной. В отличие от моих «учебных» двойников, которые были лишь временными отростками моего сознания, эти десять были созданы как долгосрочные, почти независимые сущности. Я мог связаться с ними ментально, но не мог, как обычно, просто подключиться к их потоку восприятия. Они словно поставили ментальный блок. Вежливый, но непробиваемый. На все мои запросы они присылали сухие, лаконичные отчеты, напоминающие военные