Семеро по лавкам, или "попаданка" во вдову трактирщика - Алёна Цветкова

— Убери эту приправу подальше, — кивнула я на остатки рыбной муки, — чтобы наши продукты не пропитались рыбой. И вынеси помои… А то мне кажется, что я вся пропиталась этой вонью…

— А я говорила, гнать их надо со двора, — тут же ввернула Авдотья. — Вот откуда они узнали, что я полукровка? Об этом даже не всякий ламанец знает. А этих я впервые вижу.

Я промолчала. Пожалуй, впервые была полностью согласна с Авдотьей. Мне тоже не понравился этот момент.

— И хевва эта… Ну кто, скажи мне, Олеся, кто из человеков будет заказывать подобную дрянь? — озвучила мои мысли кухарка. — А у нас теперь целый мешок этой вони. И где мы будем её хранить, скажи ка мне? В кладовой нельзя, через неделю все продукты будут с одинаковым вкусом и запахом…

— Выбросим, и всё, — отмахнулась я, скорее успокаивая себя, чем Авдотью.

— Выбросим?! — ахнула она. — Целый мешок хеввы?! Да кто ж так продуктами то раскидывается?! Эта приправа, знаешь, какая дорогая!

Не успела я ответить, на кухню ввалился бледно зелёный Егорка.

Глава 11

— Что с тобой, сынок? — ахнула я и кинулась к нему. — Заболел?!

Егорка мотнул головой и с трудом, словно сдерживая тошноту, пробормотал:

— Нет… просто… такая вонь!

— Это приправа, — вздохнула я. — Завтра нам нужно будет приготовить для гостей завтрак. А потом мы просто выбросим эту рыбную муку.

— Нет, — Егорке стало лучше, и он смог говорить связно. — Рыбой не воняет… Рыбой пахнет вкусно. А вот во дворе е е… Мам, мне кажется, они положили в котлы тухлое мясо. Анушка увела остальных в избу, сказала, что там не так воняет. А я прибежал к тебе.

— Вот говорила я, — взвилась Авдотья, — гнать их надобно! Одни проблемы от таких гостей! Другие сейчас как учуют, чем у нас во дворе воняет, так и вовсе приходить перестанут. Тогда совсем зубы на полку положим! Лучше одна монетка в своём кошельке, чем горсть в чужом!

Спорить с «народной мудростью» — себя не уважать. К тому же я была с ней согласна: лучше монетка в своём, чем горсть в чужом. Однако если есть возможность получить часть этой горсти, глупо её игнорировать.

— Сидите тут, — велела я и выскочила за дверь.

Егорка не ошибся. На улице воняло так, что я едва устояла на ногах.

Однажды, когда мы были молоды и бедны, мой знакомый привёз из командировки в одну северную страну баночку старинного и очень традиционного блюда, которое мы решили продегустировать всей компанией. Стоило открыть крышку, как поднялась такая вонь, что кому то стало плохо сразу. Кто то, в том числе и я, так и не решился попробовать ни кусочка. И только двое самых безбашенных парней рискнули вкусить прелести квашенной особым образом селёдки…

Так вот, вонь от сюрстрёмминга не шла ни в какое сравнение с тем, что я ощутила сейчас во дворе моего трактира. Егорка был прав: после такого даже хевва покажется вкусной.

Недолго думая, я прижала к носу подол юбки и рванула в самую гущу событий, к котлам, возле которых суетились наши «дорогие» гости. Среди всех я знала только Кропа: он стоял прямо у костра среди одинаково приземистых мужчин. Но стоило мне сделать шаг к нему, как путь мне преградил какой то незнакомец:

— Простите, госпожа, но вам туда нельзя. Кольхен готовят только мужчины, присутствие женщин может испортить вкус готового блюда.

— Да мне всё равно! — взвизгнула я. Запах тухлятины просто душил меня, лёгкие отказывались вдыхать отравленный воздух. — Уберите это с моего двора немедленно!

— Но разве не вы обещали гостям возможность вкушать привычную им пищу? — усмехнулся он. Недобро так, неприятно. — И уже получили свою плату: и деньгами, и рецептом нашего традиционного блюда.

Я мысленно выругалась. Прав… Этот человек, который не просто спокойно дышал этой вонью, но и собирался съесть то, что готовилось в их котлах из этого ужасного тухлого мяса, был абсолютно прав. Мы именно об этом договаривались изначально. И я получила свою плату. Но откуда же я знала, что речь идёт о чём то подобном? Я думала, они будут готовить суп… или кашу… ну, или жарить мясо… а не вот это…

Незнакомец чётко уловил мою заминку и понял, в чём моя слабость.

— Неужели вы собираетесь нарушить уговор?

Я замялась. Не знала, что сказать. Нарушить договор было для меня чем то страшным. Привыкла к этому ещё в прошлой жизни: вся моя работа в банке строилась на том, что все железно соблюдают договоры. А если не соблюдают, то ты имеешь полное право обратиться в суд и всё равно вынудить человека соблюсти подписанное соглашение.

Да, здесь мы ничего не подписывали, договорённости были только на словах. И опять же опыт прошлой жизни говорил: договор без правильного оформления, подписей и печати — не договор. В принципе, никто не смог бы упрекнуть меня, если бы я решила отказаться от своих слов и запретить разводить вонь на моём дворе.

Никто, кроме меня самой…

А я чувствовала: если пойду на поводу эмоций и прикажу гостям убираться прочь, то пострадаю больше всего именно сама. И дело не в тех монетах, что уже лежат в моём кармане. Дело в том, что я потеряю репутацию. Больше никто и никогда не поверит ни единому моему слову. Купцы ведь существуют не в вакууме… А значит, эти сорок с гаком человек начнут рассказывать на каждом углу, как их, вопреки данному слову, выгнали из моего трактира.

И снова этот странный незнакомец как будто бы понял, о чём я думаю. Он улыбнулся и кивнул:

— Вот и правильно… А сейчас вам лучше уйти. И простите, что не приглашаю разделить с нами трапезу. Неподготовленного человека наше сегодняшнее блюдо просто убьёт. А я этого не хочу.

Я молчала. Во первых, мне и сказать то было нечего. Во вторых, боялась открыть рот, тошнота стала просто невыносимой.

— Вам лучше уйти, — повторил незнакомец. — Спрячьтесь за закрытыми дверями. И не переживайте: запах быстро выветрится, как только мы закончим наши празднества.

На кухню я вернулась на деревянных ногах. Уже представляла, как будет ныть Авдотья, пеняя мне: «Я же говорила». Как с укоризной посмотрит сын, в глазах которого я потеряла авторитет, потому что не справилась с проблемой.

Но, как ни странно, они оба промолчали. И не сказали ничего. И, судя по сочувственным взглядам, даже не подумали.

А приправа для хеввы, кстати, на самом