"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

противником. Каждая победа была не более чем инструментом, топливом на будущее, когда они наконец-то встретят настоящее сопротивление. И вот настал час финального испытания. Рин желала сразиться с Нэчжей на его условиях и узнать, кто победит.

– Почему бы и нет? – сказала она наконец. – Нэчжа в конце концов передвинул свои фигуры на доске. Так давай сыграем.

Она вышла из шатра и позвала гонца. Он протянул руку, ожидая письма, но она покачала головой:

– Буду краткой. Скажи Венке, чтобы как можно быстрее шла к Драгабу. Мы будем там ждать.

Глава 27

– Вижу, вы нашли портних, – сказала Венка, осматривая аккуратную коричневую форму южной армии. Она спешилась и пожала Рин руку. – А я такую получу?

– Конечно, – ответила Рин. – Форма ждет тебя в шатре.

– С генеральскими лампасами и все такое?

– Это такой способ просить о повышении? – вставил Катай.

– Я только что вручила вам север. А это полстраны, между прочим. Мне кажется, я заслужила называться генералом Шрин, а?

– Если честно, – сказала Рин, – я думала, что ты просто сама начнешь себя так называть.

– Если честно, – сказала Венка, – я так себя и называю.

Обе ухмыльнулись.

Войска Венки и Чолана вошли в лагерь южан у Драгаба и жадно набросились на готовящуюся у костров еду. Из похода на север они вернулись почти в том же составе – впечатляющее достижение, учитывая, что ополчение провинции Собака до сих пор сражалось только с неорганизованными налетчиками из Глухостепи. И пришли не с пустыми руками – в лагерь въехали фургоны с доспехами, мечами, щитами, выкованными в провинции Тигр.

Поев, Венка и Чолан присоединились к Рин и Катаю в командном шатре, где на полу была разложена карта с известными данными о противнике.

– Странное дело. – Венка нарисовала позиции республиканских войск к востоку от Сюйчжоу синими чернилами. – Не понимаю, почему он просто не засел в Арлонге, тем более если он контролирует реку.

– Согласен, – сказал Катай. – Но мы считаем, что в этом весь смысл. Он хочет вычеркнуть из уравнения Феникса.

– Каким образом? Потому что мы будем сражаться в ограниченном пространстве? – спросил Чолан.

– А еще из-за дождя, – пояснила Рин. – Он вызовет ливень. Очень сильный, который погасит пламя.

Несколько секунд все молча рассматривали карту.

Сражение за Сюйчжоу становилось состязанием в тактике, головоломкой, которую Рин сочла весьма занимательной. Прямо как вопрос на экзамене наставника Ирцзаха. Условия и ограничения известны заранее: дождь создаст неудобства обеим сторонам, затушив огонь и подмочив порох. У Нэчжи более крупное войско, лучше оснащенная артиллерия и отдохнувшие солдаты. И Нэчжа контролирует дождь. Однако у Рин есть шаманы, и Нэчжа об этом не знает, а она может прибыть в Сюйчжоу первой.

Учитывая эти обстоятельства, нужно было разработать выигрышную стратегию.

– И что нам остается? – вздохнула Венка. – Пытаться измотать противника? Просто сойдемся в рукопашной, по шею в грязи?

Никто такого не желал. Ни один хороший командующий никогда не сделает ставку на бездумную бойню. В разгар битвы наверняка дойдет до сражения на мечах и копьях, но нужно придумать какую-нибудь уловку, найти преимущество, которое упустил из виду Нэчжа.

И вдруг Катай захихикал.

– В чем дело? – спросила Рин.

Она не пыталась разгадать, что он придумал. Катай нашел решение, и это главное.

– Умно, – сказал он. – Нужно отдать Нэчже должное. Он уменьшил число переменных в игре, сведя их только к тем, которые дают ему преимущество. Смел с шахматной доски почти все фигуры.

– Но? – поторопила его Рин.

– Но кое-что он забыл. – Катай постучал пальцами по лбу. – Я всегда расправлялся с ним в шахматах.

* * *

Сюйчжоу был городом могил. Красный император устроил здесь императорскую усыпальницу, в городе нашли последнее пристанище его самые лучшие генералы, советники, жены и наложницы. Он велел лучшим скульпторам, архитекторам и садовникам империи создать грандиозные памятники своему режиму, и за десятилетия единственное кладбище превратилось в мемориал размером в город. Сюйчжоу зарабатывал только на смерти, его жители убирали могилы, зажигали благовония, исполняли ритуальные мелодии, чтобы отпугнуть злых духов, и создавали из бумаги искусную одежду, дома и мебель, которые потом сжигали в качестве подношений, чтобы покойник получил все это в загробной жизни. Даже после падения режима Красного императора смотрители могил не потеряли работу, всегда находился правитель, готовый оплатить заботу о мертвых.

– Можете себе представить, что все это создала столь древняя цивилизация? – Катай пощупал прекрасно сохранившийся известняк. Они шли по центральному кладбищу, подыскивая подходящее место для артиллерии. – У них не было современных инструментов. Да что там, они и считали-то с трудом.

– И как же им это удалось? – спросила Венка.

– Тяжким трудом. Когда не получается найти решение, нужно просто бросить в дело побольше людей. – Катай указал на дальний угол кладбища, где стояла огромная статуя Красного императора, видимая отовсюду в ущелье. – Внутри этой статуи – человеческие кости. Как, вероятно, и во всех остальных. Красный император считал, что благодаря человеческим душам сооружение будет стоять вечно, и потому, когда рабочие закончили высекать его лицо из камня, связал их и засунул в полость внутри.

Рин содрогнулась.

– Я считала, что он не был религиозен.

– Он не был шаманом. Но все равно был суеверен до безумия. – Катай обвел жестом стоящие повсюду монументы. – Представьте, что вы живете в стране, населенной злобными созданиями и спирцами. Уж конечно, вы поверите в сглаз и заклинания.

Рин задрала голову, рассматривая статую Красного императора. Его лицо пострадало от времени, но осталось достаточно различимым, с ясными чертами. Он выглядел в точности так же, как на многочисленных официальных портретах – суровым и хмурым человеком, лишенным сострадания. Рин считала его жестоким. Человек, объединивший воюющие провинции Никана в империю, должен обладать беспощадностью и железной волей. Он не может сломаться или идти на компромиссы, ведь он перемалывал весь мир под свои требования.

На противоположном краю кладбища стояла статуя его первой жены. Зимняя императрица славилась красотой и печалью. Она родилась такой невероятной красавицей, что Красный император похитил ее еще ребенком и оставил при себе. Ее постоянные рыдания лишь усиливали красоту, она выгибала брови и морщила губы так изящно, что Красный император обожал смотреть на ее плач, его это возбуждало.

По легендам, страдания ее только украшали, и потому никто не заметил, как она угасает от сердечного заболевания, пока однажды она не рухнула в саду, схватившись за белоснежную грудь. В старинных историях это считалось романтичным.

Но Рин узнала лицо на другой стороне кладбища. И это была не Зимняя императрица.

– Это Теарца, – ошарашенно пробормотала она.

– Спирская королева? – поморщилась Венка. –